Читать книгу - "Строгий режим - Виталий Демочка"

— Говори.

— Домой, — раздался голос уже без крика, и Стае сразу стал ловить свернутой из бумаги трубкой с крюком на конце висящую за решёткой тонкую контрольку.

Вытащив через реснички запаянный продолговатый груз, он сразу повернулся к Вальку и показал его.

— Смотри, контроль идёт на Протаса, с восемь пять.

— Ну-ка дай-ка, — протянул руку Валёк и, взяв грузик, стал изучать его пальцами, пытаясь определить его содержимое. — Походу химка.

— Ну подтяни Протаса, тебе-то он по-любому уделит, — тут же предложил Лис. — Ну или попроси накрайняк, он же не откажет.

— Ты меру-то знай, — осадил его Стае. — Протас только вот нам гашиш загонял, ещё даже сушняк не до конца прошёл. Да и вообще, сколько можно у него просить. Постоянно чё-то нам дают.

— Так если у них есть что давать, — возразил Лис, но к совету прислушался и предложил: — Ну, можно и не просить, посчитает нужным, значит сам уделит. Да, Валёк?

Валёк стоял молча, задумчиво держа в руках контрольный груз на Протаса. Он один знал истинную причину того, почему их постоянно греют с верхней хаты. Но сейчас, когда они ещё буквально недавно докурили гашиш, который давал ему Протас, просить ещё курнуть было бы перебором. Валёк кусал губу в раздумье, получить ещё наркотику, безусловно, очень хотелось. И тут он, вспомнив, что Протас у него, можно сказать, под каблуком, хитро сузил глаза и сказал Стасу:

— А подтяни ты его, передай ему груз сам. А если про меня спросит, скажи, что я сплю. Вот щас и посмотрим, уделит он внимание мне или нет.

* * *

В камере Протаса тоже все говорили только на одну тему, все весело ставили себя на место малолеток и фантазировали, что бы они сделали на их месте. Только сам Протас ходил задумчивым. Поначалу он, конечно, посмеялся вместе со всеми, и даже позлорадствовал над Соломой, думая, что его «невеста» наверняка тоже кувыркалась там с малолетками. У самого Протаса желания обладать Ольгой уже не было, было только горячее желание поквитаться с Соломой и все его помысли теперь были только об этом. Того, что Ольга смотрящему, возможно, изменила, было ему очень мило. Его поруганное мужское самолюбие жаждало жестокой мести, и он не знал покоя, понимая своё бессилие в этом вопросе. Поэтому, когда он получил груз с химкой от своёго бывшего продавца с магазинчика, который торговал теми краденными запчастями и теперь был подельником Протаса, то просто дал курнуть Тёплому и остальное засунул в свой курок, забыв даже прогнать подельнику, что грев получил и поблагодарить его. Голова всё время болела теперь только об одном, и он уже не ходил звонить ни жене, ни другу с кабинета начальника тюрьмы. Единственный человек, которому бы он действительно хотел сейчас позвонить, это брат Бандеры Толян. Но так как лично с ним был не знаком, а Бандера не мог или не хотел сводить его с Толяном, которому доверял по выходу Протаса из тюрьмы крышевание его фирмы, то оставалось только кусать губы. Хотя сейчас Протас был в таком состоянии от постоянной злобы и бессонницы, что готов был уже на крайние меры, вплоть до физического устранения Соломы. Во всяком случае, если бы ему удалось встретиться со своим будущим крышевым сейчас, то он скорее всего мог бы уже и заказать ненавистного ему Солому. Раньше ему и во сне не могло присниться, что он будет способен на такой шаг. До такой степени его теперь раздражало то, что приходилось после всего улыбаться Соломе и в малявках писать в конце «с уважением».

Протас понимал, что больше двух лет ему вряд ли дадут при полном доказе вины. Но так как он отсидел ещё только год, то ещё долго не встретится с человеком, который сможет решить его проблему. Да и за это время, если он ничего не сможет сделать, так и останется в глазах сокамерников униженным и оскорбленным, и может потерять свой авторитет среди первоходов, если они будут рассказывать об этом по этапам.

«Надо было хотя бы не поднимать тогда этот вопрос, чтобы они ничего не знали, — со злостью клял себя Протас. — Но кто же мог знать, что так будет?».

* * *

Солома встретился с Немцем на лестнице, ведущей в прогулочные дворики. Корпусной, приведший его, тут же ушёл, но кум был рядом, потому Солома лишь сдержанно поздоровался и представился.

— Привет, братан. Я Саня Солома.

— Я уже понял, — улыбнулся Немец, пожимая руку.

— Слышал уже, чё малолетки учудили? — спросил Солома, покосившись на кума, который мог их слышать.

— Ну да, — опять улыбнулся Немец. — Давненько такого не было.

— Тогда пойдём, брат, — положил ему на плечо руку Солома и потихоньку направился в сторону уже открытой двери прогулочного дворика малолеток. — Кроме нас с тобой некому их вразумить, — и когда только Немец потихоньку двинулся за ним после осторожной проверки Соломы, сказал: — Сегодня тебя ко мне в хату переведут, пока будем вместе ситуации здесь разруливать. Ну а как в лагерь уйду, уже сам останешься. Да? Больше-то один хер некому.

— Да базара нет, Сань, — ответил Немец, когда они уже входили во дворик.

— Здорово были, арестанты, — весело поприветствовал малолеток Солома, искоса оглядев верхние проходы, по которым обычно ходили дубаки, но сейчас никого не было. — Я Саня Солома, это Гена Немец.

Малолетки сразу оживились и хором тянули к нему руки для приветствия. Им явно льстило, что к ним пришёл смотрящий за тюрьмой, такое было впервые в этом составе их хаты. А Соломе стоило невероятных усилий держаться и играть роль незаинтересованного в своём основном вопросе лица.

— Ну что, всех тёлок перее…ли или нам чё оставили? — спросил он опять со смехом, но в этот раз улыбка была слишком фальшивой, и хорошо, что кроме Немца этого никто не заметил.

Малолетки оценили шутку и хором засмеялись, некоторые даже держась за отбитые дубинками места, и стали наперебой делиться своими впечатлениями.

— Стоп-стоп-стоп, так ни хера не понятно, — остановил их Солома и опять со смехом спросил: — По одному можете говорить? Косу кто трахал?

Я, сразу отозвался Максим и вышел вперёд, улыбаясь.

— Ну и как она? — всё с той же улыбкой задавал вопросы Солома и, оглядев ещё раз верхние надзирательские проходы, достал из кармана крапаль гашиша и дал Немцу. — Втарь пока, Ген. Пару больших делай.

— Да вообще огонь, — сразу выпалил Макс, воодушевлённый таким вниманием и поглядывая на руки Немца, умело мельчащего гашиш заточенным супинатором, который он достал из ботинка. — Сразу видно, опытная. Работает как профессионалка, мне даже ничё делать не надо было…

— А эту кто трахал, как её?… — остановил его словесный поток Солома. — Ольгу? А она как, ничё? Говорят у неё жопа обожжённая. Врут, нет?

Солома специально так поставил вопрос и с замиранием сердца ждал ответ. И когда малолетки нерешительно переглянулись, его сердце забилось сильнее уже в надежде.

— Чё, никто её не трахал, что ли? А вы все здесь? — спросил он.

— Витька только нет, увели к куму, — ответил за всех Максим. — Но он и не кувыркался ни с кем, не пролез. Это тот взросляк, из-за которого мы спалились. А чё за Ольга-то? Какая из себя?