Читать книгу - "Пружина для мышеловки - Александра Маринина"

Дальше можно было временно не слушать, потому что ИнессаИннокентьевна добросовестно заблуждалась и выдавала желаемое за действительное.Не сочтите меня циничным, но я еще не встречал среди милиционеров человека,который доверял бы жизненному опыту своих родителей. Исключение составляюттолько потомственные милиционеры, которые, случается, советуются с родителямипо профессиональным вопросам.

Однако меня посетила мысль… Надежды, конечно, мало, совсемпочти никакой, но нужно пробовать. Взять у Забелиной фотографию сынатридцатилетней давности и показать Майе Витальевне Истоминой. А вдруг онаузнает на ней человека, который на улице поздоровался со Шляхтиной? Или,наоборот, точно скажет, что это не он? Ведь она же была твердо уверена, что этоне Личко, потому что Личко похож на Юла Бриннера, и она никогда не забыла быего и ни с кем не перепутала. А вдруг молодой Забелин тоже окажется похож накакого-нибудь популярного в те годы киноактера, и тогда Майя Витальевна егоопределенно «вспомнит» или «не вспомнит».

Я дождался паузы и спросил о фотографиях той поры, котораяменя особо интересовала. Инесса Иннокентьевна с готовностью провела меня вдругую комнату, указала на высокий книжный шкаф и велела достать с самойверхней полки альбомы. Пришлось потратить еще примерно полчаса, в течениекоторых меня на поводке тащили сквозь детские и юношеские годы Юрочки Забелинас подробностями его школьной, пионерской и комсомольской жизни, субботников,воскресников, культпоходов и походов туристических, семейного отдыха в Крыму ина даче, а также службы в рядах Вооруженных сил.

А вот и семидесятые годы, первая «офицерская» фотографияЗабелина для личного дела после окончания Высшей школы милиции. Очень много свадебныхснимков, и профессиональных, и любительских. Юная, в белом подвенечном платье,Ирина Забелина – красавица, впрочем, Шурик Вилков утверждает, что она и по сейдень очень эффектная дамочка. Инесса Иннокентьевна с мужем, оба веселые,улыбаются, сияют счастьем, стоят в обнимку. Юрий Забелин, симпатяга с открытымрасполагающим лицом и отличной фигурой спортсмена.

И снова субботники, воскресники, а также массовыемероприятия, на которых Забелину что-то вручают. Наверное, грамоты за успехи вработе.

– Юрий был передовиком,– полуутвердительно спрашиваюя.

– Да, Юрочку постоянно отмечали по службе, то грамотой, топремией, то почетным знаком. Вот смотрите, это Первый секретарь Фрунзенскогорайкома партии награждает его почетным знаком. Видите? А вот здесь СлавикСитников вручает Юрочке грамоту за успехи в борьбе с преступностьюнесовершеннолетних.

Ну ладно, Первый секретарь райкома – это понятно, а ктотакой Славик Ситников? И почему Первый секретарь назван по должности, аСитников – по имени? Друг, что ли? Надо спросить.

– Друг,– неопределенно фыркнула ИнессаИннокентьевна.– Разве это друг? То водой не разольешь, все свободноевремя вместе проводили, Юрочка без конца приводил его к нам домой, чтобынакормить, потому что Славик был из бедной семьи, вечно голодный, хоть и вгоркоме комсомола работал. А теперь зазнался и носа не кажет, словно и не былодружбы никакой. Врагу таких друзей не пожелаю.

– Откуда же вы знаете, что он зазнался, если он носа некажет? Может, у него дела совсем плохи, бедствует или спился, и он простостесняется. Так часто бывает. А может, он уже и умер.

– Ну да, умер он, как же,– глаза Забелиной сердитозаблестели, и я невольно вспомнил харатеристику, данную ей Шуриком Вилковым:«злющая старуха».– Я его два раза по телевизору видела. ПроцветаетСлавка, в каком-то министерстве большой начальник, не то по экономике, не то пофинансам.

Ну что ж, запомним. Вячесла?? Ситников из горкома комсомола.Закадычный друг в середине семидесятых. Если Забелина что-то связывало с ЕленойШляхтиной, то Ситников может об этом знать.

А дальше фотографий стало резко меньше, и были на них восновном либо Инесса Иннокентьевна с супругом, либо внуки.

– Это с тех пор, как Юрочка с Ирой получили квартиру и переехали,–пояснила Забелина.– Они старые фотографии у меня, конечно, не забрали,оставили здесь, но новые уже не приносили, у себя хранили. Вот только карточкивнуков дарили.

Хм… Как она сказала? «Оставили здесь.» Значит, я нахожусь втой самой квартире, в которой прошла юность Юрия Забелина, в которую он привелмолодую жену и из которой съехал, когда они получили новую квартиру. И как,интересно знать, они ее получили? Были очередниками? Что-то сомнительно.Насколько я успел осмотреться, места здесь достаточно, три комнаты, приличныйметраж, и на очередь Забелиных могли поставить только тогда, когда родилсяребенок, но и это сомнительно. При двух комнатах – да, могли, если сильноподнажать, а при трех – вряд ли. Две супружеские пары и один ребенок в трехкомнатах – совершенно нормально по тем временам. Но даже если бы им удалосьпосле рождения сына и внука влезть в очередь на улучшение жилищных условий, онибы простояли в ней лет десять, а то и все пятнадцать. Я хорошо представляю себесистему получения и распределения жилья в годы советской власти, потому чтоработаю, как я уже упоминал, в жилом секторе, то есть с людьми, проживающими вконкретных квартирах, а каждая квартира имеет свою историю, которая мне хорошоизвестна.

– А кто получил квартиру, Юрий или Ирина?

– Ну конечно, Юрочка! Что Ира могла получить? Младшийэкономист в плановом отделе захудалого завода. Смешно! Юрочке дали квартиру завыдающиеся успехи в работе,– гордо заявила Забелина.

Насколько я помню, в нашем родном министерстве за выдающиесяуспехи в работе квартиры вне очереди давали только генералам, и то не зауспехи, а за то, что они – генералы. И потом, формулировка «вне очереди»означала, что очередь все-таки была, то есть Забелин как-то ухитрился в неевтиснуться. Как? Может быть, при помощи той же «волосатой лапы», котораяподтолкнула в нужном направлении его служебную карьеру?

Нужно найти какую-то деликатную форму, чтобы облечь в неевопрос, который я собираюсь задать Инессе Иннокентьевне, и при этом не обидетьстарушку, ревностно оберегающую репутацию своего сына.

– У вашего сына столько грамот, поощрений, вон даже квартирудали за хорошую работу,– задумчиво говорю я.– Наверное, его оченьлюбило руководство, и служебное, и партийное, да? Хороших работников всегдалюбят.

Ну вот, вот, сейчас она должна сказать, что Юрочкепокровительствовал… или помогал ему… или очень его любил и ценил… и назватьвысокую должность…

Но нет. Ничего такого Забелина не сказала. Она толькопосмотрела на меня печально и чуть удивленно.

– Вы правы,– негромко сказала она,– хорошихработников должны любить и ценить. Юрочка сделал блестящую карьеру, потому чтобыл достоин своих должностей.

Она снова заплакала, и я понял, что больше ничегосущественного не узнаю. Но фотографию молодого Юрия Петровича я выпросить незабыл.

Тем же вечером я напросился на пять минут в гости к МайеВитальевне и показал ей снимок. Она смотрела долго и пристально, и, наконец, стяжелым вздохом вернула мне фотографию.