Читать книгу - "Черное платье на десерт - Анна Данилова"

– …И хотя это было давно, несколько лет назад, но у меня до сих пор перед глазами эти уши… – услышал он ее дрожащий с похмелья голос.

– Что? О чем ты? Какие еще уши? – Он немного отвлекся, задумавшись, и теперь пытался понять, о каких ушах идет речь.

– Обыкновенные, человеческие. Сначала я видела их на том самом столике, что стоит в саду, и на них была кровь, а потом прочитала про них в газете… Спрашивается, что это – совпадение?

– Ты видела человеческие уши на столе в саду твоих соседей?

– Видела.

– И что они там делали? – Ему снова показалось, что он разговаривает с безнадежной пьяницей, балансирующей на грани белой горячки и паранойи.

– Я прочитала в газете, что по побережью прокатилась волна убийств и ограблений, причем грабили богатых бизнесменов и отдыхающих… У некоторых трупов были отрезаны уши, а одну пару ушей выловили в кипящем масле в котле с чебуреками, кажется, в Лазаревском… Вот я и подумала, а что, если Полетаева знакома с теми, кто все это вытворяет…

– Полетаева – это твоя соседка?

– Да, она Полетаева…

– У нее в доме бывали мужчины?

– Ни разу не видела. Если только с рынка кто-нибудь приедет, продукты привезет… Им раз в неделю привозят на «Газели» рыбу, мясо, ну и фрукты, конечно… Полетаева богатая женщина, но, наверное, очень больная, так что продукты в основном предназначались для ее родственниц, молодых баб, я даже не знаю их имен.

– Похоже, ты что-то сболтнула им про эти уши, а, Маша? Вспомни, как было дело.

– Конечно, как-то сказала, только не помню, когда именно и по какой причине, наверно, достали меня… Но и они однажды разорались насчет этих ушей. После того как я их увидела, прямо на следующий день, Полетаева в саду кричала на младшую, обзывала ее идиоткой, а та защищалась, плакала и сказала, что «они все скоты и им всем нужно уши отрезать»… Что-то там про унижения говорила, о том, что мужчинам позволено все, что они считают себя хозяевами жизни и могут как угодно издеваться над женщиной…

– Очень странный разговор… Как будто она защищала того, кто это сделал.

– Похоже на то. У них вообще все разговоры странные, да и люди они странные, крольчатину любят, им какой-то фермер привозит. Поначалу кролики сидят в клетках, нахохлившись, такие хорошенькие… А потом их съедают. Только вот куда шкурки девают – не знаю. Лучше бы мне отдавали, я бы нашла им применение.

И, лишь услышав про кроликов, Варнава вдруг понял, что он только тратит зря время. Кролики! Шкурки! Проститутка-алкоголичка, придумавшая себе дом в Сочи, с соседями, собирающимися ее убить и глотающими кроликов вместе со шкурками…

Его уже тошнило от этого рассказа и оттого, что он провел ночь с подобной девицей.

Он посмотрел на нее – худая, бледная, изможденная, с сигаретой в зубах…

– Послушай, как тебе не жалко себя?

– Но ведь и ты меня не особо жалел…

– А когда ты пить-то начала?

– Когда родители погибли. Так я поживу у тебя? Мне страшно…

– Тебя устроит, если я тебе просто дам денег, а ты сама где-нибудь перекантуешься, пока не придешь в норму?

– Устроит. – Она стянула с кровати одеяло и завернулась в него: – Холодно что-то стало… Ты не знаешь, где моя одежда?

– Подожди, я принесу тебе горячего чая…

Позже он дал ей денег, отвернулся, когда она стала одеваться – слишком уж неэстетичное это было зрелище, а после ее ухода долго мылся под горячим душем, смывая с себя телесную грязь одновременно с досадой и чувством омерзения и отвращения ко всему миру сразу.

Затем вышел из дома, прогулялся, зашел в кафе, позавтракал, купил газету и, прочитав объявление, в котором говорилось, по какому адресу и в какое время принимает специалист по вензаболеваниям, отправился туда.

В полдень, уставший, но удовлетворенный своим походом к врачу, который сообщил ему, что он совершенно здоров, Варнава пообедал в открытом ресторане на берегу, выпил вина и пошел на почту – звонить Изольде. Мужчина, взявший трубку на другом конце провода, сказал, что Изольда скоро будет…

Выйдя из кабинки со странным ощущением, что он ошибся номером, Варнава снова вошел туда и теперь уже позвонил на квартиру Валентине, так просто, на всякий случай, и был глубоко потрясен, услышав ее голос:

– Кто это? Вы, Екатерина Ивановна? Не молчите! – журчал ее нежный, но одновременно и встревоженный голосок.

Неужели она была уже дома?!

– Валентина, это я, Варнава.

Сухой щелчок – трубку повесили.

«У меня до сих пор перед глазами эти уши…» – Варнава несколько раз проговорил вслух эту фразу, затем, сопоставив некоторые факты и обрывки его разговора с Машей и Валентиной, пожалел, что не спросил Машу, как именно выглядела родственница старухи Полетаевой. А что, если это действительно она пыталась убить соседку, которая, на свою беду, увидела то, что ей не следовало видеть?..

* * *

По дороге в Адлер, увозя с собой измученную и уснувшую Карину, Катя Смоленская заехала в Лазаревское и по рации связалась со Скворцовым. Из его коротких, нервных фраз она поняла, что он настаивает на встрече, что у него есть для нее важная информация, касающаяся Юрия Лебедева.

Ей ничего не оставалось, как заехать к Виталию и побеседовать с ним лично, оставив Карину в машине под присмотром Эдика.

Но информация на самом деле оказалась чрезвычайно важной и требовала принятия определенного решения именно ее, как руководителя следственной группы.

Вчера Ирина Скворцова в ресторане «Чайка», познакомившись с объявившимся в Лазаревском Юрием Лебедевым, отлучилась в туалет, где на нее напала женщина. С помощью газового баллончика Ира была приведена в бессознательное состояние, и ее бы ограбили, если бы не подоспевший вовремя молодой опер Севостьянов, находящийся поблизости от туалета и сумевший схватить преступницу и надеть на нее наручники.

– Ну вы, ребята, даете! – возмутилась Смоленская, выслушав взволнованный рассказ Скворцова. – Разве можно было так рисковать Ириной? А если бы в туалете была не женщина, а мужчина? При чем здесь вообще Лебедев? И где Ирина?

– В больнице она, когда упала на пол, ударилась головой о бетонную ступеньку…

– Лучше бы ты ударился, честное слово, так рисковать собственной женой! Виталий, я была о тебе лучшего мнения!

– Не казни, Екатерина Ивановна, мне и самому тошно. Но Ира чувствует себя вполне нормально, только голова чуть побаливает; врачи говорят, что к вечеру ее уже выпишут… Женщину мы задержали, она оказалась местной жительницей, нигде не работающей. Фамилия ее – Маслова. На ее счету уже два ограбления, три квартирные кражи, она только в прошлом году освободилась из заключения…

– Понятно. А что с этим Лебедевым?