Читать книгу - "И все-таки она красавица - Мишель Бюсси"

– Смотрите, Рубен, смотрите внимательно. Семья. Прекрасная дружная семья. Воссоединившаяся. По закону. Конец истории? – Глаза Лейли наполнились слезами. – Как бы не так! Даже не начало.

Либерос молчал, предчувствуя, что признание женщины все перевернет с ног на голову.

– Слушайте, Рубен. Слушайте внимательно. – Она надолго замолчала. – Мои дети никогда здесь не жили! (Майка с логотипом «Олимпика» полетела на пол.) Все это инсценировка, Рубен. Кровати, игрушки, одежда. Все ложь. Я живу одна. Слышите? Одна! Мне так и не удалось переправить сюда детей. Я проиграла, Рубен, понимаете? Проиграла!

Лейли махала руками, как будто отбивалась от призраков. Призраков детей, навещающих эту забитую вещами комнату. Эту пустую комнату. И плакала, размазывая по щекам тушь.

– Я наткнулась на стеклянную стену. Невидимую. Непробиваемую. Таков мир, Рубен, таков мир для обычных людей, родившихся не в том месте планеты Земля. Ты можешь все видеть, все слышать – для этого хватает экранов, тарелок, спутников. Все со всем связано, все так близко, что кажется: протяни руку – и прикоснешься. Все станет твоим. Но нет. Вы протягиваете руку – и упираетесь в стену. Тянетесь губами – и целуете прозрачную перегородку. Иллюзия реальности. Еще более жестокой, чем отсутствие новостей. Виртуальная семья. Находящаяся на связи друг с другом, но разделенная. Мир стал стеклянным дворцом, Рубен. Перед некоторыми двери открываются сами, как в больших магазинах. Другие остаются на улице, обреченные попрошайничать. Я пять лет не целовала Тидиана. Не прижимала сына к себе, не чувствовала, как бьется его сердце. Не поправляла простынку на ночь. Не вытирала ему пот со лба после игры в футбол. Альфа́ было двенадцать, когда я его оставила. С тех пор он наделал немало глупостей. Последнюю пощечину он получил от меня тоже в двенадцать. Я тогда была на голову выше сына, а сегодня он перерос меня на целых три! Так я думаю. Только Бэмби удалось приехать – по студенческой визе. В прошлом году. На двенадцать месяцев. Всего на двенадцать месяцев. Потом она уехала. Вы поняли, Рубен, и попытались помочь мне чем могли, подтвердив легавым, что прошлой ночью она пела в «Ибисе». – Лейли бросила взгляд на перевернутый стол, валяющиеся на полу тарелки и приборы. – Бэмби вчера вечером не ужинала тут, как и во все остальные вечера. Как и Тидиан, и Альфа́. Я живу одна, Рубен. Одна, как самка, которая ушла добыть еду для своих малышей, потерялась и не вернулась. Одна. То есть у моей дочери нет алиби. Ни на время убийства Жана-Лу Куртуа в «Ред Корнер» в Дубае, ни на час смерти Франсуа Валиони в Рабате.

65

03:51

Аэробус А 320 летел над Атласскими горами. Линии хребта Амура задерживали облака, чтобы пассажиры могли насладиться лесистыми вершинами, пастбищами на склонах и фруктовыми садами в вади^[114]. Великолепный вид не интересовал Бэмби. Она смотрела на фотографию Адиля Заири на экране чужого ноутбука. Последнее изменение 19/04/1994. Старый забытый файл. Банальный портрет элегантного мужчины, позирующего на крепостной стене старой части города Сус. Ничего компрометирующего.

И все-таки, открыв файл, Бэмби с трудом подавила рвавшийся из горла крик.

Она знала Адиля!

Мама его не убила. Адиль выжил. Адиль нашел их. Адиль рыскает вокруг них. Рядом с мамой.

Бэмби наклонилась ближе, чтобы рассмотреть каждую деталь. С 1994 года Адиль растолстел, облысел, сменил джинсы в обтяжку и льняную сиреневую рубашку на явно не новый спортивный костюм и лишился надменной уверенности, но сомнений у девушки не осталось. Она его узнала. Учась на психфаке в университете Экс-Марсель, Бэмби часто встречала его на лестнице дома в Эг Дус. Он жил этажом ниже матери. Незаметный такой мужичок, Бэмби даже имени его не помнила. Тьерри? Анри? Одиночка, молчун… пока не начнет выступать против арабов, коммунистической мэрии и мелких дилеров. О таких говорят: «Да нет, он не злобный. Слегка придурковатый, но не злобный».

Бэмби прикрыла глаза, вспоминая фамилию на почтовом ящике, на посылке в руках почтальона. Ги! Ги Лера. Сволочь проклятая, даже псевдоним себе придумал помоечный^[115]. Умный подлец! Умный и очень злой. Что он искал? Что задумал? Чего ждал?

По узкому проходу шла стюардесса, толкая перед собой тележку с напитками. Пассажиры зашевелились, разбудили ребенка, спавшего на груди у матери, она отдала его отцу, и тот попросил кока-колу.

– Спасибо, я ничего не буду… – Голос Бэмби прозвучал едва слышно.

Кислая горечь жгла внутренности, подкатывала к горлу. Бэмби думала о матери, которая одна дома, Адиль Заири двадцатью ступеньками ниже. Она сама еще полчаса будет заперта в салоне самолета, еще полчаса не сможет ее предупредить, полчаса, за которые все может случиться. Да, Адиль уже много месяцев живет в Эг Дус под именем Ги Лера и пока ничего не предпринял, но девушку терзало дурное предчувствие.

Мама… одна… Позавчера вечером Бэмби наврала, что идет в KFC с Шерин, и встала из-за стола, не съев ни кусочка. Слиняла с ужина. Нарушила священный ритуал. А ведь им только оно и осталось – это ежедневное маленькое счастье обычных семей, за которое цепляется мама. Так она бросает вызов силам, разбросавшим их по четырем концам света. Вечерняя трапеза – навязчивая идея Лейли Мааль: семья собирается, и за едой все рассказывают, как прошел день. Не имеет значения, куда людей заносит днем, на деревенские улицы или площади мегаполисов, ужин всегда начинается в 19:30!

Где бы ни путешествовали Бэмби с Шерин, чем бы ни был занят Альфа́ в Марокко, какие бы вкусности ни приготовила бабуля Марем для Тидиана в «Олимпе», что в Рабате, в 19:30 каждый садился перед ноутбуком, включал веб-камеру и настраивал скайп на режим конференции. Час в день они говорили обо всем и ни о чем, «сидя за столом».

Пропустить ужин было все равно что убить маму.

Между 20:15 и 20:30 можно было – не слишком торопясь – встать, убрать посуду и выключить компьютер. Оставался только Тидиан. Малыш забирал ноутбук в свою комнату и пристраивал его на тумбочку рядом с кроватью, чтобы мама рассказала ему историю. Длинную. Чаще всего Тиди засыпал не дослушав, и бабушка или дед все выключали и гасили свет.

Маленькая пухлая ручонка потянула Бэмби за куртку. Малышу было скучно. Папаша извинился и залпом допил газировку, чтобы ребенок не опрокинул стакан. Девочка или мальчик? Поди знай… Ярко-зеленые ползунки, круглая мордашка, большие черные глаза, едва наметившийся пух волос и невинная улыбка, разрывающая вам сердце. Бэмби отвернулась. Ее затошнило, легкие сдавило тисками, не давая дышать.

Мама. Одна. В Эг Дус, в Пор-де-Буке. Адиль, ее мучитель, ее палач, ее темный ангел, выжил. Выследил ее.

Что из этого следует?

Все сведения об Адиле Заири Бэмби почерпнула из маминой красной тетради. Ее он ищет? Поселился этажом ниже, чтобы под каким-нибудь предлогом проникнуть в дом и украсть заветные записи?