Читать книгу - "Гангстер - Лоренцо Каркатерра"

— Что мне нужно делать? — спросил я.

— Будь с ним все время вежлив, держи себя в руках и, что бы он там тебе ни говорил, не показывай ему, что сердишься. Тяжелую работу оставь Нико, он знает, как в таких случаях поступать. Ты должен только прийти, взять деньги, положить их себе в карман и уйти.

— А если у него их при себе не будет? — спросил я. — Не так уж много людей держат дома двадцать одну сотню зеленых.

— Ну тогда эта ночь станет для всех очень плохой, — объяснил Пуддж, — мы останемся без денег, а ему очень не повезет. И никто от этого не выиграет.

— Я не подведу вас, — сказал я.

— Я всегда так считал, — ответил он. — На твоей кровати лежит папка с личным делом этой задницы. Перед тем как пойдешь, почитай. Чем больше будешь знать про свой объект, тем легче будет контролировать ситуацию. Нико за тобой зайдет, так что будь готов.

— Что мне надеть? — Мое лицо покраснело, как свекла, но я понадеялся, что вопрос все же прозвучал не так глупо, как мне показалось.

Пуддж подошел ко мне, положил свои огромные ладони мне на плечи, наклонился, поцеловал меня в щеку и широко улыбнулся — я раньше не видел у него такой улыбки.

— Малыш, — сказал он, — ты думаешь, что синих джинсов, футболки и кроссовок будет достаточно, чтобы мистер Голливуд навалил в штаны? — И прежде чем я смог что–нибудь ответить, он продолжал: — Вместе с папкой я тебе положил кой–какую новую одежду, пойдешь в ней. Конечно, от этого он тебя сильнее не зауважает, но хоть будешь выглядеть как надо. Этот актеришка небось рассмеется, когда тебя увидит. Если ты будешь выглядеть как сопливый пацан, то у него не будет оснований тебя бояться. А если ты войдешь, одетый словно крутой мужик, который не уйдет без своих денег в кармане, ты сам удивишься тому, как быстро пропадет у него всякий юмор. Хороший гангстер всегда управляет ситуацией, не важно, молодой он или старый, высокий или низенький. Всегда.

Пуддж посерьезнел, несколько секунд смотрел на меня, а потом повернулся и беззвучно вышел из комнаты. Я сел на мягкую, обитую материей кушетку и закрыл глаза, стараясь отвлечься от звуков, доносящихся из переполненного бара внизу. Надо мной заскрипели половицы, и я услышал, как Пуддж прошел по комнате и включил свой проигрыватель. Он поставил пластинку Бенни Гудмена и сразу опустил иглу на третью дорожку — «Пой, пой, пой!» — и включил полную громкость: он знал, что я сижу этажом ниже, и хотел, чтобы я услышал музыку. Я сидел на кушетке с закрытыми глазами и улыбался, слушая, как нарастает соло на барабанах Джина Крапы и в него вплетается божественный кларнет Гудмена. Почти у всех удачливых преступников, которых я знаю, есть любимая песня, которую они слушают перед тем, как пойти на дело. Это важная составляющая ритуала. «Пой, пой, пой!» была любимой песней Пудджа, и я часто слышал, как она гремит из его стереосистемы — всякий раз, когда им с Анджело нужно было разобраться с какой–нибудь серьезной и зачастую сопряженной со смертью составляющей их бизнеса. Сейчас эта композиция подчеркивала важность моего первого задания и веру Пудджа в то, что я его не провалю. А еще он просто хотел, чтобы я послушал эту музыку.

С тех пор и впредь я всегда буду слушать эту музыку перед тем, как взяться за важное дело, требующее особого напряжения, — она помогает мне заглушить гангстерскую неутолимую жажду крови и денег.

Актер — худой, бледный, без рубашки — сел на обитый кожей стул, хлопнул в ладоши и засмеялся — точь–в–точь как предсказывал Пуддж. Перед ним стоял стеклянный кофейный столик, на котором лежали измазанные в кокаине ложки и пустые жестяные банки. Он был одет в грязные джинсы и белые носки, в углу богато меблированной гостиной стояла небрежно сброшенная пара ботинок «Динго». Нико стоял в дальнем углу комнаты, сложив руки на груди, и молча глядел актеру в затылок.

— Повторите снова, зачем вы здесь, — сказал актер.

Я сверху вниз посмотрел на него, его синие остекленевшие глаза пытались сфокусироваться на мне, трясущимися руками он схватил наполовину пустую бутылку красного вина.

— Как я уже говорил, вы взяли наркотиков на две ты–сячи сто долларов и должны за них расплатиться, — сказал ему я. — Сейчас. Со мной.

Актер поставил бутылку обратно, запрокинул голову и громко засмеялся.

— А я‑то думал, что за херню несет этот парень! — крикнул он, чуть не захлебнувшись только что проглоченным вином. — Видишь ли, когда я бываю в Нью—Йорке, я беру кокс у Чарли Фигероа, а не у какого–то лоха, разодетого как на похороны. Тебе понятно, что я говорю, ты, придурок?

Я коротко взглянул на Нико; он пожал своими могучими плечами. Ему, несомненно, хотелось ускорить ход событий и пустить руки в ход. А это означало достаточно серьезные телесные повреждения. Я вытащил ключ из кармана моей черной куртки от Перри Эллиса и показал его актеру.

— Я ведь вошел к вам без звонка, — спокойно сказал я, — я воспользовался вот этим ключом, который дал мне тот самый Чарли Фигероа. Но это не все, что я у него получил. Еще он передал мне ваш долг за кокаин. Те самые две сто, о которых я только что говорил. Ну а теперь, когда вся история вам ясна, я хочу оставить ключ вам, а с собой забрать деньги.

— А может, тебе автограф дать и под зад пнуть? — спросил актер. Все еще смеясь, он обернулся и глянул на Нико, будто впервые его увидев.

— Нет, сэр, — ответил я, — только деньги. Как только я их возьму, у вас и у меня автоматически отпадет потребность в следующей встрече.

— Сдается мне, что прекрасному юноше лет четырнадцать–пятнадцать, — сказал актер. — Если я дам тебе деньги, которые ты просишь, ты спустишь их на девочек, таких же малолеток, как и сам, но я все равно перетрахаю их всех первым. Так что почему бы вам обоим не убраться отсюда, пока меня все это не перестало забавлять, а?

Актер наклонился над кофейным столиком, взял бритвенное лезвие и собрал в одну дорожку остатки рассыпан–ного по столешнице кокаина. Он уперся носом прямо в стекло, занюхал и, фыркнув, откашлялся. Затем утер нос рукой и снова посмотрел на меня.

— Я понимаю, что этот тип не умеет говорить, — он, не глядя, ткнул большим пальцем в сторону Нико, — но уверен, что со слухом у вас обоих все в порядке. — Актер встал посреди комнаты и зевнул, прикрыв рот обеими ладонями. — Я собираюсь пойти слегка вздремнуть, — крикнул он, — и если, когда вернусь, я опять увижу ваши рожи, я вам так ваши траханые задницы начищу, что вы на всю жизнь запомните!

Он резко повернулся и неустойчивой походкой направился в спальню. Я посмотрел на Нико и кивнул. Затем окинул взглядом одежду и пустые коробки из доставленной откуда–то еды, повсюду разбросанные по этой богатой комнате, и увидел пустой стул возле обеденного стола. Я развернул стул в сторону Нико и актера и сел. Я совершенно не волновался. Наоборот, я помню, что в те минуты ощущал невероятный прилив возбуждения и осознание контроля над ситуацией, а вот страха в моих мыслях не было и в помине. Я знал, что без насилия не обойтись, актер сам на него напрашивался, не желая повернуть наш разговор в другое русло, но, странное дело, я чувствовал себя прекрасно. Это ощущение удивило меня, но и понравилось. Теперь я точно знал, что если пойду по гангстерской дорожке, то вполне смогу вести эту жизнь.