Читать книгу - "Скандинавия глазами разведчика - Борис Григорьев"

С Кларой Давидовной и Михаилом Александровичем я познакомился на одном из приёмов, устроенном нашим культурным атташе Алексеем Трескиным. На приёме присутствовали в основном активисты Общества дружбы «Швеция—СССР».

Михаилу Александровичу было уже под восемьдесят, а может быть, и восемьдесят с хвостиком, а его жена Клара Давидовна была на лет тринадцать—пятнадцать моложе его. За плечами у обоих супругов была непростая, наполненная тревогой и постоянными переживаниями за своё будущее жизнь. Михаил Александрович был юношей, когда в России началась Гражданская война. Члены его семьи, проживавшей в Сибири, частью погибли, а частью были рассеяны в перепитиях краснобелого противостояния, так что к концу войны он один из всех оказался в «обозе» отступающих на восток колчаковских войск. Когда на Дальний Восток пришла советская власть, он вместе с американскими интервентами ушёл в Америку и поселился в Калифорнии.

Во время Второй мировой войны у него, как и у многих русских эмигрантов, с новой силой всколыхнулись патриотические чувства к своей родине, и он принимал активное участие в сборе средств в пользу Советского Союза, которые повсеместно тогда проходили по США. А потом вступил и в компартию. К этому времени он переехал в Нью-Йорк и познакомился там с молодой девушкой, также активисткой компартии и тоже с российскими корнями: она родилась в Америке, но родители её эмигрировали в США из России задолго до революции, спасаясь от еврейских погромов, организованных черносотенцами.

Клара и Михаил полюбили друг друга и решили пожениться. Счастливую семейную жизнь нарушили антикоммунистические процессы, инициированные небезызвестным сенатором Маккарти. Маккартизм заставил их вновь искать счастья в других странах — на этот раз их новой родиной стала Швеция. В начале 50-х годов они прибыли в Швецию и обосновались в пригороде Стокгольма. Швеция приняла их гостеприимно, и лет двадцать они жили без всяких проблем, не скрывая своих политических взглядов и не опасаясь за свою старость, которая была обеспечена как американской, так и шведской пенсией. Когда я с ними познакомился в конце 70-х годов, Клара Давидовна ещё подрабатывала выступлениями в оркестре Королевского Шведского театра в качестве скрипачки.

Всё было бы хорошо, если бы не... их дочь Мария. Они родили её в достаточно преклонном возрасте и души не чаяли на закате лет в своём единственном ребёнке. Мария обучалась на четвёртом курсе исторического факультета Стокгольмского университета, была членом молодёжной организации промосковской Компартии Швеции, принимала активное участие в деятельности Общества дружбы с Советским Союзом.

Мы разговорились с Михаилом Александровичем, и он поведал мне о том, что их Маша «спит и видит» себя в Советском Союзе, мечтает переехать туда насовсем и упрашивает родителей уехать из Швеции.

— По существу дела, мы согласны с ней, — вздыхал Михаил Александрович, — но посудите сами: мне уже под восемьдесят, Кларе — за шестьдесят. Где уж нам взять сил на то, чтобы начинать новую жизнь в другой стране!

Я посочувствовал старику и высказал мнение, что, возможно, его дочь находится под романтическим воздействием бывшей родины своих родителей, что советскую действительность она, по всей видимости, знает понаслышке и ей, привыкшей к определённому образу жизни и быту, в Советском Союзе будет нелегко. Одним словом, наговорил ему кучу «спасительных» аргументов для того, чтобы попытаться помочь отговорить дочь от опрометчивого непродуманного шага. Я специально иногда сгущал краски, описывая «суровую» советскую действительность, чтобы у будущих эмигрантов не было потом горьких разочарований. Тем, кто «вымучил» идею переселения в нашу страну, а не прибежал в консульство под воздействием момента, такая «терапия» была не страшна, но зато сразу помогала отсеять людей неподготовленных.

— Если бы так. Нет, всё дело именно в том, что она уже не раз ездила в Москву, знакома с тамошней жизнью, обзавелась друзьями. Никакая нехватка колбасы или очереди в магазинах её не пугают. Её привлекает духовная жизнь, которая в Швеции кажется ей скучной и бесперспективной.

— Но всё равно не торопитесь принимать решение. Молодозелено. Через полгода она вообще может найти другое увлечение и забудет про Советский Союз, — утешил я родителей. Оба они переглянулись и скептически покачали головами, не сказав ни слова.

Прошло какое-то время, когда мне в посольство позвонил Михаил Александрович и попросил его принять с супругой по «важному и конфиденциальному» делу. Мне стало сразу ясно, по какому делу им понадобилось меня увидеть, и я не ошибся.

— Ну, вот мы пришли, чтобы подать документы на въезд в Советский Союз, — торжественно объявил мне Михаил Александрович. Клара Давидовна согласно кивала.

— Значит, дочка от своего не отступилась?

— Куда там — вся в меня! — с гордостью ответил отец.

— Ну что ж, приступим тогда к делу.

Я объяснил им порядок оформления въезда в СССР на постоянное жительство, предупредил, что необходимо принимать советское гражданство, что надо ждать решение Верховного Совета, что положительное решение отнюдь не запрограммировано и т.д.

— Где вы намерены проживать? — спросил я под конец.

— Конечно, в Москве, — заявили супруги в один голос.

— А знаете, что Москва как место жительства, в связи с нехваткой жилья, может быть не подтверждена властями?

— А мы продадим свою кооперативную квартиру в Стокгольме и купим квартиру в Москве на свои деньги. Мы не хотим просить для себя ничего у Советского государства. Наши американские и шведские пенсии попросим переводить в Союз. Это вполне приличные деньги, на которые можно обеспечить и себя, и Марийку на период её учёбы в университете.

— Хорошо, только не торопитесь продавать свою квартиру, пока не получим ответ на наше ходатайство, — порекомендовал я супругам. — И вообще, во избежание всяких неприятностей не рекомендую распространяться о принятом решении среди вашего окружения.

Последнюю рекомендацию Михаил Александрович и Клара Давидовна особенно горячо поддержали, потому что уже имели опыт полулегального выезда из США.

Через месяц я отослал все необходимые ходатайства и заключения консульского отдела в Москву и стал ждать ответа. Ответ пришёл через месяцев пять или шесть. Ответ был благоприятный. Всех троих приняли в советское гражданство, и всем троим предложили Москву в качестве местожительства при условии приобретения ими кооперативной квартиры. Вопрос перевода Марии в Московский университет и досдачи необходимых экзаменов вообще казался им такой мелочью по сравнению с большим радостным событием.

Нужно сказать, что родители Марии неплохо представляли некоторые советские порядки и проявили личную инициативу для дополнительной подстраховки своего дела. В один из приездов в Москву Клара Давидовна обратилась к руководству комитета «Родина», где её хорошо знали, и заручилась там поддержкой.

...Через месяца два-три все трое уехали в Москву. Скоро я получил от них письмо, в котором они сообщали, что благополучно обосновались на новом месте, купили квартиру на проспекте Вернадского, 114, машину «жигули», Мария учится в университете и все они страшно рады, что всё так хорошо устроилось. Они выражали искреннюю благодарность за оказанную помощь и приглашали меня к себе в гости.