Читать книгу - "Школа двойников - Марианна Баконина"

– Вот и умник! – Человек, следивший за ними минимум два дня, становился навязчивым в своем стремлении оценивать и хвалить всех и вся. – А теперь давайте поговорим.

Саша решил пропустить мимо ушей и очередную похвалу, и приглашение на переговоры. Он вообще намеревался игнорировать филера. Лизавета тоже промолчала, что совершенно не обескуражило человека в пальто. Он уселся прямо на пол рядом с Сашей Маневичем, дотронулся до его руки и сказал:

– Я сожалею, что не побеседовал с тобой раньше. Тогда мы не угодили бы в эту переделку и даму не втянули бы.

– Да что вы говорите? Значит, сожалеете? – Саша отполз в сторону, чтобы не сидеть в непосредственной близости от глубоко неприятного ему человека. Усатый снова сделал вид, что ничего не заметил. Ни иронии, ни сарказма.

– Да, сожалею. Вы хорошие ребята, но совсем не приспособлены для сложных игр. В этих играх должны участвовать профи. А вас втянули…

– Втянули, значит. – Саша вдруг заговорил тоненьким голоском, подходящим скорее непорочной девице, отвечающей всесильному императору.

– Я просто вынужден был оттягивать момент вашего выхода из игры… И вот…

– И вот такая незадача…

– Да нет. Как раз задача, причем несложная. Но обстоятельства…

– Которые, как известно, выше нас…

Лизавета, стоявшая чуть поодаль, с трудом подавила смешок. Уж слишком театрально они себя вели. И усатый, разыгрывавший этакого благородного простака, который «слуга царю, отец солдатам». И Саша, игравший ироничного интеллектуала, умеющего высмеивать все и вся. При этом избранные каждым роли совершенно не сочетались с внешностью того и другого. Уж если кто и походил на сибаритствующего интеллектуала, то это человек в пальто, с его усами, шрамом и вечно полуулыбающимся ртом. А Саша Маневич, коренастый, крепенький, с открытым взглядом, с румяным и чистым, как яблочко, лицом, скорее походил на наивного правдолюбца, а не на эстетствующего пересмешника.

– Я опоздал объясниться…

– А что вы собирались объяснять? – Лизавета решила наконец вмешаться.

– Вот! – назидательно поднял палец незнакомец. – С этого следовало начинать, Лиза!

Как правило, от такого обращения Лизавета сразу становилась на дыбы. Ей в целом нравилось выбранное родителями имя – звучное, императорское… А вот с традиционными уменьшительными и ласкательными обращениями всегда была беда. За распространенным и общеупотребительным «Лиза» ей мерещились всяческие подлизы, блюдолизы и прочие недостойные людишки, а посему против таких попыток уменьшить ее и приласкать Лизавета категорически возражала.

– Елизавета Алексеевна, если не возражаете. – В ее голосе сразу зазвучали елей и яд.

– Так пышно? – белозубо улыбнулся Фельдмаршал, в темноте его улыбка просто-таки сверкала.

– Да, будьте добры, – величественно покачала головой Лизавета, затем с видом вдовствующей королевы изрекла следующий вопрос: – А вас как называть?

Изрекла и внутренне поморщилась. Она тоже начала играть несвойственную ей роль. Воздух, что ли, в этой темной комнате был такой?

Незнакомец в пальто ответил коротко и без затей:

– Георгий.

Саша, мгновенно порывшись в памяти, тут же выудил цитату из всенародно любимого кинофильма, удостоившегося даже заокеанского Оскара.

– Можно Жора? Или Гога? Или Гоша? Как вас еще называли, господин соглядатай?

– По-всякому… Может, хлебнешь? – Человек с внешностью самого честолюбивого из британских военных отличался просто-таки монашеским смирением. Что странно: мужчины, лелеющие над верхней губой столь замысловатую растительность, отличаются высокомерием и тщеславием. Значит, Фельдмаршал тоже разыгрывал святую простоту. Причем удачно. Он снова достал фляжку и повторил: – Хлебнешь? А то ты какой-то ершистый…

Саша взял флягу, сделал глоток и передал Лизавете. Она отпила и вернула коньяк владельцу. Тот тоже отхлебнул.

– Кстати, предлагаю считать, что мы выпили брудершафт. А то Георгий упорно обращается к нам на «ты», и, судя по всему, другая манера общаться ему глубоко чужда.

– Это дело. – Человек в пальто сделал еще глоток и снова отправил флягу по кругу.

– Я бы от брудершафта воздержался.

– Да будь ты великодушнее! – укорила Маневича Лизавета.

Третий глоток коньяка помог ей согреться. На Сашу он тоже подействовал благотворно.

– Лады.

– Отлично. Тогда вот что, ребята, ответьте, как вы вышли на это гнездо? И я вам все объясню. Да присаживайся ты! – Георгий махнул рукой, приглашая Лизавету устроиться рядом с ним.

Она предпочла не услышать приглашение и не увидеть фамильярный жест. Но стоять, словно Александрийская колонна, тоже было глупо, и Лизавета, чуть помедлив, села с другой стороны, около Маневича. Помолчали. Саша вдруг заворочался, похлопал себя по карманам куртки. Вздохнул.

– Слушай, а сигареты у тебя есть?

Фельдмаршал Георгий покопался в бездонных карманах своего пальто и достал пачку «Кэмела». Правильно, амбициозные шпики и должны курить «Кэмел», причем без фильтра.

– Огонь есть? – насмешливо спросил он.

– Имеется.

Саша Маневич солидно щелкнул «Зиппо». Вытащил из мягкой пачки короткую сигарету, предложил Лизавете. Она отрицательно покачала головой:

– У меня период «некурения», ты ведь знаешь.

– Молодец! И вообще не стоит курить женщине! – опять ввернул похвалу Георгий.

Саша, сделав первую затяжку, даже закашлялся. Лизавета дотронулась до его плеча.

– Плюнь, всегда и везде найдется учитель жизни. Не обращай внимания. Нам есть о чем подумать.

– Например, как отсюда выбраться.

Немедленно последовал очередной дифирамб:

– О-о-о, вы делаете успехи. Совсем, я вижу, очухались!

– Сейчас посмотрим, что тут можно сделать. – Маневич перекатился на бок и попробовал встать.

– Не трудитесь, двери крепкие, а окна замурованы. Я тут осмотрелся, пока вы отдыхали без сознания. Время было.

– И много времени? – недобро глянула на Георгия Лизавета.

– Много. Так что я успел все проверить. Каждую щелочку. Лучше поговорим.

– Хорошо, давай о деле. – Лизавета по-кошачьи облизнулась. – Нас вот обработали, а тебя почему-то миновала чаша сия. Интересно почему?

– Так ставишь вопрос? Отлично… Если не вдаваться в подробности, все дело в том, что я профессионал, а вы салажата.

– Так что ж ты у салажат информацию высасываешь? Тля усатая! – вспылил Саша Маневич. Оценив колоритное выражение, Лизавета усмехнулась и решила поддержать коллегу и друга:

– Значит, тебя не тронули, потому что ты профессионал? Я слышала, подобное соглашение о сохранении живой силы в свое время заключили КГБ и ЦРУ. Какую же из этих достойных организаций представляешь ты, а какую – те, кто на нас напал?