Читать книгу - "Лотос и ветер - Джон Мастерс"

это могло быть где-то в том районе, где Голодная Степь доходила до берегов Сырдарьи, или это могло быть в горах глубиной в двести миль, которые отделяли Фаргану на юго-востоке от Ташкента на северо-западе. В «Орде» должно быть несколько тысяч человек. Даже в Центральной Азии такое количество людей не могло бы жить в лагере без того, чтобы слух об их присутствии не просочился наружу.

Робин и Джагбир отправились в путь на следующее утро и быстро поскакали на запад. Они расспрашивали бродячих пастухов на краю степи; они расспрашивали торговцев в маленьких городках; они расспрашивали жителей убогих деревушек, где дома были похожи на укрытия из кроликов, наполовину над землей, наполовину под ней. Затем, когда столько пожатий плечами и молчаливых качаний головой убедили их, что ни там, ни в степи на западе не скрывается никакой тайны, они повернули на север, в горы.

Здесь они более точно знали, что ищут. Это должна была быть долина, достаточно широкая, чтобы пасти, скажем, пять тысяч лошадей. У него должен был быть достаточно удобный доступ к какому-нибудь городу, откуда можно было бы отправить припасы для людей в лагере. Конечно, припасы для большого количества людей не проходили на север ни через один из городов Фарганы. Значит, они, должно быть, пришли с другой стороны гор, из Ташкента. Кроме того, если лагерь был разбит недавно, он, вероятно, должен был существовать всю зиму — следовательно, широкая, поросшая травой долина с хорошим доступом из Ташкента как летом, так и зимой, и по меньшей мере пятидесятью тысячами галлонов воды в день, которая не замерзает.

Глубоко в горах по слову случайно встреченного пастуха они перебрались через крутые пропасти в соседнюю долину, а оттуда на север и восток.

Ближе к вечеру они увидели вдалеке лагерь. Они поднялись на сотню футов вверх по стене долины и посмотрели еще раз. То, что они увидели, не имело никакого сходства с обычным военным лагерем. Группы круглых черных войлочных палаток, называемых юртами, стояли на траве вокруг озера, окаймленного болотами — подо льдом всегда была вода. Они не могли разглядеть людей или лошадей как отдельные и опознаваемые объекты, но Джагбир сказал: «Их тысячи, они свободно бродят по всей равнине. Лошадей, должно быть, стреножили. Мы должны подойти ближе. Что же мы тогда будем искать? Что еще мы надеемся увидеть?»

«Не знаю. Но мы должны подобраться поближе.

Стоя бок о бок, они искали способ приблизиться к лагерю — Робин все еще называл его так, хотя, за исключением большого количества людей, он больше походил на временное место встречи киргизской миграции. Наконец Джагбир увидел дорогу. Долина тянулась с севера на юг, как коридор, и, казалось, была около двадцати миль в длину и пяти в ширину. С того места, где они стояли, на южном конце коридора, Робин прикинула, что озеро под восточной, или правой, стеной находится на расстоянии пяти миль. Горные стены были расколоты в нескольких местах на обоих флангах, где боковые ручьи прорывались в главную долину и стекали по неровной равнине в озеро. Джагбир указал на один такой пролом в восточном хребте. «Вон там, господин, примерно в двух милях. Если мы сможем пробраться туда, то сможем работать дальше на север за стеной. Когда мы думаем, что находимся напротив лагеря, мы взбираемся наверх и смотрим прямо на него. Думаю, теперь мы можем идти. Если недалеко от озера и есть какие-то аванпосты, то они хорошо спрятаны. Эти люди, вероятно, перекрыли только другой конец долины, ташкентскую оконечность».

Робин кивнул, и они сели в седла, вывели лошадей на равнину и начали неуклонно продвигаться вперед, прижимаясь к подножию восточной горной стены. С наступлением темноты они вошли в расщелину, которую видел Джагбир. Сразу же идти стало тяжело, и пытаться продвигаться дальше было бесполезно. Они остановились на месте и улеглись спать.

На следующее утро они двинулись на север, добравшись до первого ручья, который впадал в ущелье слева, и следуя по нему вверх. По мере того как они поднимались по крутому склону, лошади начали карабкаться в поисках опоры, часто падая вперед и обдирая колени. Наконец лощина расширилась, холмы отступили, и около десяти часов они стояли в долине, которая была уменьшенной копией большой долины на западе. Но там не было озера. Надежно привязав лошадей, они начали взбираться на гребень.

Робин осторожно улегся наверху, отдышался и недоверчиво уставился на него. Солнце поблескивало на поверхности озера, камыши колыхались на легком ветру, желто-зеленая трава равнины колыхалась под ветром — но не было ни палаток, ни людей, ни лошадей.

Джагбир тронул его за локоть. Вон там! Вглядевшись в долину, Робин увидел длинные колонны лошадей, спускающихся с противоположной горы, которые, как муравьи, устремлялись на равнину. Они молча наблюдали. Два часа спустя черные палатки были установлены там, где стояли раньше, и тысячи стреноженных лошадей свободно бродили по долине и щипали траву. Мужчины, должно быть, тоже ели, но от костров не поднимался дым. Их не было. Робин поняла, что топлива нет, кроме, возможно, сухого конского навоза, да и того вряд ли хватит.

— На сегодня маневры окончены, — коротко сказал Джагбир.

Робин подумал о том, что он увидел. «Сегодня ночью мы должны спуститься с гребня и подойти еще ближе. Я хочу посмотреть, как они переносят эти палатки, какое у них снаряжение, как они формируются. Ты видишь, что у них нет ни обоза, ни комиссариата?»

Днем они осматривали холм под собой в поисках пути вниз, который можно было бы использовать в темноте. Они обнаружили, что подъем не составит труда. Хотя гребень был крутым, это ни в коем случае не было пропастью; с некоторым трудом даже всадники могли подняться или спуститься по нему. Вечером они вернулись к пони, напоили их, поели, попили и уснули. В два часа ночи они снова взобрались на гребень, перевалили через него и осторожно спустились на дно главной долины.

Когда наступил рассвет, они увидели, что достигли точки в сотне футов над вершиной хребта. Озеро находилось менее чем в миле, а ближайшая черная палатка была гораздо ближе. Лагерь уже пришел в движение. Люди с криками скакали галопом, погоняя стреноженных лошадей навстречу другим людям, еще пешим, которые подбежали и поймали их. С нарастающим невольным волнением Робин наблюдал, как мужчины снимают черные палатки, по десять человек в каждой. Каждый мужчина взял полоску войлока, свернул ее и положил на свою лошадь. Затем они вытащили свои легкие седла