Читать книгу - "Стопроцентная блондинка - Наталия Левитина"

В первую же неделю апреля растаяли сугробы и просохла земля. Это выглядело чудом, но столбик термометра взлетел на небывалую высоту – к двадцати градусам. Хотя всего десять дней назад бушевали настоящие мартовские морозы.

Деревья резко зазеленели, и, пока недоверчивые кутались в плащи и ветровки, отдельные оптимисты уже щеголяли в рубашках с короткими рукавами или футболках. Дети визжали от радости, высыпав под солнце, пригревавшее почти по-летнему.

Валдаев вызвал в офис «Поможем!» Дмитрия Штефана.

Тот удивил – пришел с короткой стрижкой.

– Оба-на! – восхитился Александр, пожимая парню руку. – А что, классно! Не хватает небось этих твоих волокон?

– В смысле – локонов? – поправил Дима.

– Ну, у кого и локоны, а у тебя точно волокна были разбросаны по плечам, как у кикиморы болотной.

Парень хмыкнул.

– Ну, Димон, поздравляю! Ты своего добился. Дело Дины возобновлено, так как появились новые сведения. По свидетельству некоей Анастасии Николаевны Платоновой, одна дамочка призналась ей, что убила твою сестренку из ревности.

– Кто она?

– Арт-дилер художника Атаманова Вероника Шум. Знаешь галерею «Фонтенуа»? Это ее владелица. Она взревновала художника к Дине.

– Я ее убью.

– Конечно. Но не сразу. Пока дамочка находится в СИЗО. Сначала следствие, суд. Потом она отправится на зону. А когда выйдет, тут и ты подоспеешь с разнообразными орудиями убийства.

– Мне вообще-то не смешно, – хмуро произнес Дмитрий.

– Прости. Ты прав, мой ернический тон неуместен. Заметь, Дима, художник Атаманов не виноват. Он испытывал к твоей сестре самые теплые чувства. И остро переживал ее гибель.

– Да? Но если бы Дина его не встретила, то ничего и не случилось бы!

– Да, конечно. Но возможно, случилось бы что-нибудь другое. Кто знает!

Дмитрий достал деньги:

– Вот, возьмите!

– Нет, – замотал головой Валдаев. – Я никак не влиял на ход событий. Все решилось само собой.

– Да ладно вам!

– Я серьезно.

– Ну как хотите. Тогда – до свидания?

– Давай, Дима, топай. Удачи тебе!

Настя неторопливо шла по улице, подставляя лицо горячим лучам солнца. Она выглядела совершенно по-летнему – тонкая кофта, светлые брюки. Она покрасилась, и, когда легкий ветерок развевал ее волосы, она видела краем глаза, как вспыхивают золотом пряди.

Остаться одной в разгар весны – еще больнее, чем дождливой мрачной осенью. Настя с завистью оглядывалась на влюбленные парочки.

А Настя вновь была одна.

Сколько всего она пережила за последние полгода! Теперь вот – разлука с Атамановым…

…– Я не могу оставаться в этом доме! – сказала она художнику. – Ты должен меня понять! Тут погибли две твои подруги. И меня Вероника тоже собиралась убить! В этом доме не может быть счастья! Это проклятое место!

– Это мой дом! – обиделся Атаманов. – Он мне дорог. Я построил его сам, вот этими руками. Я его люблю.

– А меня ты любишь? – с вызовом спросила Настя.

Андрей долго не отвечал. Потом отшвырнул в сторону диванную подушку и ушел из комнаты. Как это было в его духе!

Настины сумки уже были собраны. Она так и не распаковала их после двадцать четвертого марта – когда собиралась бежать, подозревая Атаманова во всех смертных грехах.

Андрей все же вернулся.

– Ну, Настя! – заныл он и придал лицу выражение, не оставляющее противнику никаких шансов – хотелось тут же поцеловать эту жалобную мордашку. – Останься!

– Я уезжаю, – отрезала Настя. Она редко проявляла подобную решительность, но ужас, испытанный ею в этой гостиной, подталкивал ее в спину. – Я здесь не могу. Прости!

– Дело, наверное, не в доме, – понял Андрей. – Что, я тебе уже надоел?