Читать книгу - "Египтянин - Лейтон Грин"

Тварь бросилась на жертву, замахнувшись булавой. Грей откатился вправо, почувствовав, как оружие просвистело в воздухе у него над головой. Потом вскочил на ноги и нырнул, уклоняясь от следующего удара. Чтобы избежать еще одного, Доминику пришлось прижаться к замотанной бинтами груди. Рисковать, оставаясь в этой позиции со связанными руками, он не мог, особенно с учетом, что булава в пятьдесят фунтов весом так и норовила раздробить ему череп. Он отшатнулся, и тварь ударила его тыльной стороной свободной руки, заставив отлететь к стене и схватиться за голову. Создание было невероятно сильным: еще несколько таких ударов – и все будет кончено.

Клиническая точность битвы обуяла Доминика, странное спокойствие посреди сражения, которое нисходит иногда на опытных бойцов. Что это за тварь такая, он будет гадать позже, а пока надо выжить.

Руки у Грея были связаны спереди; предметов, которые можно было использовать, в комнате не имелось. Он дернул руками в стороны, проверяя крепость веревки. Та не сдвинулась ни на миллиметр, зато теперь у Грея было оружие, оставлять которое мастеру джиу-джитсу было весьма неумно.

Однако сначала хорошо бы продержаться до того момента, когда этим оружием удастся воспользоваться.

Тварь снова бросилась на него, и Грей, припав к полу, попытался пнуть ее в колено, но промахнулся, попав по бедру. Сразу после этого он откатился в сторону и услышал, как булава снова ударила в бетонный пол раз, другой, прежде чем Грей успел вскочить и забиться в угол.

Пинок в бедро не нанес противнику никакого урона, но Грей знал, что теперь тот будет остерегаться нового удара ногой, поэтому пригнулся и переместился в центр комнаты. Тварь наблюдала за ним через крохотные щелочки черноты между бинтами. Она подалась вперед, навстречу пленнику, и он сделал вид, будто опять собирается пнуть ее. Готовая к этому тварь замахнулась булавой в ту сторону, где должен был оказаться Грей, но он уже отступил назад и ждал. Булава обрушилась прямо перед ним, на этот раз образовав вмятину в бетоне. Грей бросился за тварью, прежде чем та успела восстановить равновесие, и набросил ей на шею шестидюймовую веревку, которой были связаны его руки. Тварь была слишком высокой, поэтому Грей ткнул ее коленом в поясницу, заставляя согнуться, и потянул веревку изо всех сил, отрешившись от собственной боли и сосредоточившись на первостепенной задаче.

Чувствуя, что ее душат, тварь пришла в неистовство и попыталась добраться до лица Грея, но тот прижался головой к ее спине. Потом чудище попробовало отшвырнуть американца, но, несмотря на внушительную силу, не справилось: колено Грея заставляло существо отклоняться назад, не позволяя развернуться во всю мощь. Тогда оно замахнулось назад булавой и зацепило Грея, пусть и не в полную силу. Он почувствовал, как на почку обрушился тяжелый металл, и чуть не ослабил хватку, но лишь дернул сильнее и упал на спину, продолжая сдавливать горло твари, как удав, обившийся вокруг жертвы. Теперь той некуда было бить булавой.

Грей обхватил противника ногами, разведя ему пятками бедра в разные стороны, чтобы не дать подняться. Он уже не мог упираться коленом в спину твари, зато его запястья тисками сжимались вокруг мощной шеи.

Существо выронило булаву, попыталось выгнуться и захрипело. Хрип получился вполне человеческим, поэтому Грей почувствовал прилив сил и еще туже скрестил запястья с веревкой. Руки у него пульсировали, бедра пылали, каждая часть тела молила о пощаде, но трепыхания противника почти прекратились, и Грей знал, что дело движется к финалу. В конце концов всякое сопротивление прекратилось.

Для верности Грей не ослаблял хватку еще несколько секунд, а потом оттолкнул тварь от себя. Она безжизненной куклой откатилась в сторону. Доминик встал, дрожа от напряжения. Глаза ему заливал пот, и он вытер их запястьями, покрасневшими от оставленных веревкой ожогов.

На несколько мгновений его рука зависла над тварью, а потом он наклонился и схватил конец бинта, который в пылу борьбы стал разматываться с шеи существа. Грей потянул за ткань, виток за витком освобождая голову, а потом сглотнул, увидев, что скрывалось под ее слоями.

Это оказался человек, мужчина, но с ужасно изуродованным лицом. Кожа у него была того же оттенка, что и у египтян, но рот и нос превратились в единое причудливое отверстие, отвратительную, похожую на пещеру дыру в центре. Из-за этого остальная кожа на лице натянулась, превратив его в мерзкую бугристую маску.

Желудок у Грея взбунтовался, и он отвел глаза, вспомнив слова Стефана о том, какими ужасными бывают настоящие генетические дефекты. Он не мог вообразить, каково это – прийти в мир с проклятием такого жуткого уродства. Потом Грей подумал о горбуне Номти, о человеке с заячьей губой и о типе с родимым пятном на пол-лица. Возможно, Аль-Мири покупал их преданность, давая надежду несчастным отпрыскам бесстрастной матери-природы, предлагая им потенциальное исцеление эликсиром?

Грею хотелось бы ненавидеть человека, который только что едва его не убил, но он не мог. Он мог лишь пожалеть погибшего из-за невыносимого существования, которое тому, должно быть, довелось влачить, а также из-за того, каким чудовищем тому пришлось стать.

Подобрав булаву, Грей тут же ее выронил: для него орудие было слишком тяжелым. Сперва он пожалел, что у булавы нет острых краев, которыми можно было бы разрезать путы, но потом только возблагодарил судьбу, ведь его уже не было бы в живых. Острый край наверняка вспорол бы Доминику какой-нибудь жизненно важный орган, пока несчастный урод в бинтах отбивался, сопротивляясь удушению.

Грей подошел к двери. Та оказалась заперта и к тому же сделана из цельного металла. Тут его осенило, и он направился к саркофагу, который захлопнулся сразу после того, как оттуда выскочил человек в бинтах. Пальцы сами нашли кромку крышки и потянули за нее.

Задняя стенка у саркофага отсутствовала, вместо нее в стене зияло отверстие, за которым начинался узкий коридор.

60

Перед глазами у Вероники стояло размытое пятно ярких цветов: шафрановое сияние солнца, всплески зеленых мантий, вихри взбаламученного машинами золотого песка. Приехавшие на джипах затащили ее со спутниками в салон, и автомобили помчались сквозь пылевые тучи к стоявшему в отдалении зданию.

Вероника сперва подумала, что на них донес проводник, но отмела эту мысль: уж больно грубо обращались бандиты с их гидом. Да и какая разница: они со Стефаном и Виктором знали о риске; знали, что замотанное бинтами существо, кем бы оно ни было, заметило ее и профессора.

Пока пленников обыскивали и забирали Вероникин фотоаппарат, вид у Виктора был мрачный, но спокойный. Видимо, с ним