Читать книгу - "Меньшее зло - Юлий Дубов"

«Никакое совместное действие невозможно без навязывания некоторому числу людей чужой воли».

Фридрих Энгельс

До заветного дня президентских выборов оставалось всего ничего. Меньше недели. Исход, естественно, был известен заранее, потому что игра велась в одни ворота.

Было понятно, что в республике все решается наверху. Договорённость с губернатором, или президентом, если по-местному, — необходимый первый этап. Как, собственно, и на всех сопредельных территориях. Понятно было также, что вслед за первыми лицами в игру вступит и второй эшелон — мэры, просто начальники, директора, главы общин. Мы — люди послушные, своё начальство признаем и все исполним, читалось в глазах, однако же, народ сомневается, надо проводить разъяснительную работу. Большую, трудоёмкую.

В переводе с чиновничьего на коммерческий это означало: что президенту или губернатору отстегнули — это ясно; что он делиться не будет, тоже ясно, не вчера родились. Хоть мы наше руководство и уважаем до невозможности, но по приказу у нас выборы не делаются — демократия, да и времена командно-административной системы давно миновали. Будем стараться, голову положим, первыми голосовать пойдём и всех призовём. Но результат гарантировать никак не в состоянии.

Самым наглядным образом такую позицию продемонстрировали в одном из областных центров, где после ритуальной встречи с народом глава администрации зазвал Платона и Ларри к себе домой, до середины ночи поил и обнимал, клялся, что сто процентов придёт на выборы и единогласно проголосует.

— Сделаешь? — в очередной раз спрашивал его покачивающийся от кавказского гостеприимства Платон. — Правда, сделаешь?

— Зачем так спрашиваешь? — обнимал его глава и обижался. — Как ты можешь так спрашивать? Считай, что я уже всё сделал. Считай, что уже все проголосовали. У нас знаешь как? У нас — вот как!

Через неделю до этого центра добрались привезённые из Москвы социологи, быстренько провели опрос, позвонили в особняк на Солнечной с тревожной вестью — и двадцати процентов не набирал всенародный Федор Фёдорович, половина голосов ушла к коммунистам.

— Слушай, как я это сделаю? — искренне, будто бы и не было ночной пьянки с клятвами и заверениями, удивился по телефону глава администрации. — Народ, понимаешь… Очень бедно живёт, слушает этих коммунистов. Как я это сделаю?

Эксперимент с переправленными в конверте двадцатью тысячами долларов оказался удачным. Судя по всему, благосостояние областного центра мгновенно выросло настолько, что следующий опрос уверенно показал сорок процентов поддержки.

Первоначально так примерно и планировалось. Исходный бюджет кампании, определённый пиаровской группой в тридцать два миллиона долларов, Ларри дезавуировал ещё в Москве, сказав зловеще:

— Если в семьдесят уложимся, считай, что повезло. Кавказ. На каждом углу платить будем.

Пока, со всеми делами, выложили пятьдесят восемь миллионов. В принципе, задачу можно было считать решённой — с учётом всех допустимых погрешностей отрыв от коммунистов составлял никак не меньше пятнадцати процентов. Если остальные сработали не хуже, Эф Эф проходит в первом туре.

Но Платона такой вариант уже не устраивал.

— Плевать я хотел на отрывы, — заявил он Ларри, — и вовсе не потому, что это Эф Эф, просто халтуру не выношу. Раз взялись, результат должен быть по максимуму. На трибунах я своё уже отпрыгал, больше тут ничего не сделаешь. А мы до сих пор никому не уступали. Как ты думаешь, сколько остальные покажут?

— Первым хочешь быть?

— А то!

Ларри задумался.

— Решает не тот, кто голосует, а тот, кто голоса подсчитывает, — процитировал он. — Что ты предлагаешь?

Платон посмотрел удивлённо.

— Я ничего не предлагаю. Просто если хоть один регион покажет результат лучше, чем у нас, то меня это категорически не устраивает. Категорически!

— Хорошо, — согласился Ларри. — Правильно, что ты так настроен. А как это сделать — не подскажешь?

Платон посмотрел обиженно.

— Нет. Не подскажу. Сам думай. Только имей в виду — заносить в избиркомы деньги не просто опасно, а очень опасно. Если хоть на одном участке проколемся, такой скандал будет…

— Значит, без денег?

— Именно. Без денег.

— Знаешь, — сказал Ларри, — а мне так даже больше нравится.

— Как?

— Без денег. Пять миллионов — разве это деньги?

— Какие пять миллионов?

— Зелёные такие, — Ларри ткнул пальцем в замёрзшую ёлку за окном. — Вот как это дерево.

— Подожди. Я не понял.

— Ох, — тяжело вздохнул Ларри. — Сколько ты меня лет знаешь? Сколько я тебя знаю? Всё будет нормально, не дёргайся.

— Объясни.

— Я с Фредди уже договорился. Его ребята ещё с ельцинских выборов в девяносто шестом все избирательные участки под контролем держат.

— За пять лимонов?

— Ну да.

Платон задумался.

— В общем, правильно. А как всё будет?

— Тебе не всё равно? Не мы же делаем, а они, передовой отряд Восточной Группы. Бизнес у них такой. Кто денег даст, тому вброс бюллетеней и организуют.

— А если никто не даст?

— А они с идиотами дел не имеют. Если никому выборы не интересны, вбросят «против всех» и будут дожидаться, пока кто-нибудь не поумнеет.

— Любопытно, — протянул Платон. — Очень. А как ты додумался?