Читать книгу - "Огненная дорога - Энн Бенсон"

— Мы обращаемся с ними очень бережно. Но я хотела, чтобы вы не на это обратили свое внимание.

«Это что, тест? «С» с минусом»,[20]— поставила себе Джейни.

— Сдаюсь, — в конце концов сказала она. — Что я должна была тут увидеть?

— Я думала, вы сразу заметите, — с обидой в голосе отреагировала хранительница.

— Простите, я, должно быть, полная идиотка. А может, просто устала, у меня был трудный день, но я, честное слово, не понимаю…

— Почерк. В обеих книгах одинаковый почерк.

Джейни с благоговением воззрилась на рукопись и в конце концов увидела сходство, хотя записи были едва различимы спустя столько лет.

— Это писал Алехандро? — прошептала она.

— Мы убеждены в этом.

Джейни почувствовала слабость в коленях.

— Господи Иисусе, — пролепетала она.

Несколько минут спустя, выпив стакан воды, она сидела на стуле, слушая объяснения Майры.

— Я ничего не замечала, пока не положила вторую рукопись под микроскоп. И тогда подумала: «Где я уже это видела?» Потом мы получили оцифрованные изображения некоторых деталей обеих рукописей и увеличили их. В древних записях разброс материала так велик, что сам почерк идентифицировать бывает трудно. Однако в данном случае имелось определенное количество слов, общих для обеих рукописей, поэтому мы сильно увеличили их и загрузили в компьютер. Они оказались почти идентичны, из чего мы сделали вывод, что обе писал Санчес. — Она мечтательно вздохнула, бросила взгляд на книги и снова посмотрела на Джейни. — Признаюсь, для меня это был чрезвычайно волнующий момент.

— И для меня тоже, — сказала Джейни. — Я бы еще употребила слова: потрясающий, сокрушительный, невероятный.

— Все подходит. Но слушайте дальше. Здесь есть нечто совсем уж фантастическое. Эти рукописи относятся к разным временным периодам. Ваша датирована тысяча трехсотыми годами, что касается второй, точную дату определить не удалось, хотя мы многократно и очень внимательно изучали ее в поисках именно временной ссылки. Ясно лишь, что она гораздо древнее, может быть, на несколько столетий. Точнее сказать трудно.

— Тогда каким образом почерк может быть одинаковым?

— То, что Алехандро писал в более древней книге, не оригинальный текст. И эти записи появились гораздо позже по сравнению со временем создания рукописи. Мы пришли к выводу, что доктор Санчес был одним из переводчиков более раннего текста.

— Значит ли это, что были и другие?

— Да, несколько. Когда рукопись Авраама попала нам в руки, мы тут же показали ее специалисту по средневековым почеркам. Он и сделал вывод, о котором я вам говорила, основываясь в большой степени на языке перевода. Санчес переводил на французский, а именно на так называемый придворный французский, представляющий собой архаическую версию сегодняшнего разговорного — что-то типа староанглийского. Вот почему вы сумели найти тех, кто помог вам в переводе. Возможно, Алехандро выучил этот язык во время своего обучения или в какой-то дворянской семье. С определенного момента почерк меняется, и вместе с ним французский меняется на провансальский, который на самом деле больше похож на испанский, чем на французский. Люди, которые писали на этом языке, принадлежали к низшему классу и, как правило, были родом из маленьких городков на юге Франции. По нашему мнению, начал переводить именно Санчес. По-видимому, он осознавал ценность рукописи и потому немало потрудился над ней.

— Знаю, ему нравился процесс познания сам по себе, однако непонятно, что такое ценное он нашел в этой книге.

— Конкретно сказать трудно. Однако если бы я была евреем и жила в те времена, то ценила бы все, что сделало бы мою жизнь хоть немного легче. А эта рукопись на самом деле представляет собой одно очень длинное письмо, в котором ее автор, человек по имени Авраам, дает наставления евреям, живущим в Европе. — Глаза Майры возбужденно вспыхнули. — В первой части книги он советует им, как жить, однако в основном она представляет собой руководство по алхимии. Здесь приведено множество подробнейших рецептов, как превратить обычные металлы в золото. По моему мнению, этот Авраам хотел быть уверен, что у его народа будут средства, чтобы выжить. Очаровательно, не правда ли?

— Но это же просто чушь!

— Чушь для нас, но в те годы многие люди страстно верили, что такое возможно. Во времена Средневековья и раннего Ренессанса все просто с ума сходили по этой идее. Сейчас нас сводит с ума поиск способа «просвечивать людей насквозь», а тогда это было превращение металлов. Не исключено, что доктор Санчес сам верил в это.

— Не думаю, — категорично заявила Джейни. — Алехандро был ученый, и очень талантливый.

Глаза Майры вспыхнули.

— Средневековый ученый. Скорее всего, он полагал, что мир плоский — если вообще задумывался об этом. И не сомневался, что дети зарождаются, когда крошечные человечки — они называли их «гомункулы» — во время совокупления переплывают от отца к матери. Поэтому он вполне мог уделить серьезное внимание руководству по алхимии. Именно алхимики, по крайней мере в Европе, занимались тем, что отдаленно напоминает сегодняшнюю химию. И все это было связано с религиозными ритуалами… — Майра оборвала себя, разглядев подавленное выражение на лице Джейни. — Что с вами?

— Я немного разочарована.

— Господи всемогущий, почему? Вы снова делаете из него героя — это, конечно, выглядит гораздо более волнующе.

— Из того, что я прочла в дневнике, у меня создалось впечатление, что он был человек выдающийся.

Майра вздохнула и покачала головой.

— Иврит, французский, латынь, испанский, не говоря уж об английском, который в те времена мало кто знал. Конечно, он был человек выдающийся. Те, кто переводил книгу Авраама после него, делали это гораздо менее близко к тексту. Он перевел большой кусок в начале, а потом внезапно прекратил работу. Хотя, замечу, пару ошибок он все-таки допустил. Но, готова поспорить на что угодно, сделал это умышленно. Это были совсем простые слова, а он переставил их, изменив смысл.

— Он не мог сделать это по невнимательности.

— Может, он переводил под каким-то давлением и не хотел, чтобы истинная суть книги стала доступна не тому, кому следует.

— Это более похоже на него, — сказала Джейни.

Майра с улыбкой посмотрела на рукопись.

— Ошибка там или нет, все равно это очаровывает, что ни говори. — Она осторожно перевернула страницу и прочла слова приветствия. — «Еврей Авраам, принц, жрец, левит, астролог и философ, ко всем евреям, гневом Господа рассеянным среди галлов, с пожеланием здоровья». — Она просто сияла от удовольствия. — Он писал на обратной стороне листов. Папирус — это ведь в буквальном смысле листья. Вот почему он такой хрупкий. Предполагается, что листья имеют тенденцию разлагаться.