Читать книгу - "Сети сатаны - Оливер Петч"

12

Иоганн все больше отдалялся от других. Он почти ни с кем не разговаривал и из комнаты выходил только ради представлений. Но, вопреки обещанию, юноша брал из библиотеки некоторые из запретных книг, в том числе и труды по магии. Это оказалось не так уж сложно, поскольку синьор Барбарезе оставлял какую-нибудь книгу открытой прямо на столе. Иоганну оставалось лишь спрятать ее среди других. Казалось, хозяин даже сам хотел, чтобы он брал их.

Так прошла зима, и к марту в Венецию вернулись певчие птицы. Всюду стоял щебет, люди ходили уже без теплых плащей, весна словно рисовала на лицах улыбки, и туман схлынул наконец с улиц. Дни становились теплее, и друзья спрашивали, долго ли они еще пробудут в городе. Но Иоганн всякий раз уходил от этих разговоров. Ему не хотелось покидать Венецию, и особенно библиотеку синьора Барбарезе, в которой каждую ночь его ждали новые открытия. Он уже давно не думал о Маргарите, матери и маленьком Мартине: эти темные воспоминания остались где-то на задворках памяти.

Однажды вечером, в середине марта, Иоганн так погрузился в чтение, что не услышал стук в дверь. Когда он опомнился, было уже поздно. В комнату вошел Арчибальд.

– Я хотел проведать тебя, – проговорил он. – Остальные беспокоятся… – Увидел книги и запнулся. – Откуда они у тебя?

– Это не ваше дело, – огрызнулся Иоганн и принялся собирать книги.

Он сунул их под кровать, но Арчибальд, очевидно, успел прочесть название одной из них.

– «Гримуар Гонория»? – Старик побелел. – Кто дал тебе эту книгу?

– Я же сказал, это не ваше дело! – крикнул Иоганн, словно в бреду.

– Иоганн, ты не ведаешь, что творишь. – Арчибальд примирительно поднял руки. – Кто бы ни дал тебе эти книги, он занимается вещами, слишком опасными для юного студента, пусть и такого одаренного.

– Скорее уж опасными для старого пьяницы, – ответил насмешливо Иоганн, – но не для меня. А теперь будьте добры, выйдите из моей комнаты. Мне нужно заниматься.

Арчибальд не двинулся с места.

– Я с самого начала подозревал, что в твоей душе кроется нечто темное, – произнес он. – На какое-то время оно затаилось, но теперь вновь напомнило о себе. Не позволяй этой тьме овладеть собою, умоляю! Она уничтожит и тебя, и, возможно, всех, кто тебе дорог. Ты умен и любознателен, ты мог бы достичь больших высот – или ввергнуть мир в страдание… – Он задумался. – У меня к тебе предложение. Ты ведь говорил, что мечтаешь учиться в Гейдельберге? Я помогу тебе осуществить мечту.

Иоганн не поверил своим ушам.

– И как вы это устроите?

– Я по-прежнему пользуюсь некоторым влиянием. И знаю нужных людей. Давай договоримся так: ты держишься подальше от этих книг, а взамен я пристрою тебя в Гейдельбергский университет. Как ты на это смотришь?

Арчибальд протянул ему руку.

– Я… подумаю над этим, – ответил Иоганн и торопливо пожал руку. – Но сейчас я бы попросил вас уйти.

– Храни тебя Бог, – проговорил старик. – Боюсь, какое-то неизмеримое зло тянет к тебе свои щупальца.

С этими словами он вышел из комнаты.

* * *

Лишь однажды Иоганн очнулся от дурмана.

Это было в конце марта. Ривершмитт, не на шутку взволнованный, разыскал его в Фондако.

– Сегодня вечером я жду от вас чего-нибудь особенного. В Венецию, несмотря на затяжную зиму, прибывают несколько торговцев из Германии. Сейчас, когда перевалы еще в снегу и мало кто решается на такой переход, их товары на вес золота. Венецианцы хотят как следует их задобрить, поэтому придумайте что-нибудь эдакое.

Иоганн рассеянно кивнул; мысли его витали где-то очень далеко. Книги синьора Барбарезе не отпускали его ни на минуту. Но необходимо было сохранить жилье в Венеции, и он не мог разочаровать Ривершмитта. Ему еще столько предстояло прочесть! И было мучительно больно от мысли, что этой ночью он не увидится с венецианцем.

– Вы всегда можете положиться на непревзойденную труппу Иоганна Фаустуса, – сказал Иоганн и заставил себя улыбнуться.

С некоторых пор, когда требовалось больше народу, юноша стал нанимать венецианских артистов. Это, помимо всего прочего, давало возможность надавить на Эмилио. За эти месяцы жонглер, как показалось Иоганну, избаловался и распустился, часто пренебрегал репетициями. Кроме того, он то и дело спрашивал, когда же они покинут Венецию и двинутся дальше. Но Иоганну до сих пор удавалось сдерживать его.

Юноша, хоть и страдал от недосыпания, но труппой руководил умело и даже выторговал у Ривершмитта более высокое вознаграждение. Артисты стали неотъемлемой частью Фондако-деи-Тедески. При желании они могли остаться в Венеции на целый год, а то и навсегда, как Иоганн надеялся в глубине души. По вечерам он, как и прежде, отправлялся к синьору Барбарезе, но всю дорогу его не отпускало ощущение, что их кто-то преследует. На некотором расстоянии за ними всякий раз следовала другая гондола. Однако туман не позволял хорошенько ее разглядеть.

К вечеру немецкие торговцы стали собираться в Фондако. Их было не меньше дюжины. Лодки заметно осели под тяжестью товаров. Торговцев сопровождали несколько погонщиков и ландскнехты, которые и помогли им благополучно переправить груз через Альпы. Когда слуги втаскивали во двор ящики и тюки, Иоганн увидел тончайшее аугсбургское сукно, янтарь, шкуры и сундуки с серебром. Без сомнения, рискованный переход оправдал себя, и выручка обещала быть колоссальной.

Артисты встретили гостей еще у причала. Играла музыка, в воздух подлетали разноцветные шары, во внутреннем дворе столы ломились от угощений. Трое венецианских артистов, которых пригласил Иоганн, били в барабан и играли на лютнях, а Саломе кружила в загадочном танце.

Выступление их увенчалось грандиозным успехом. Немцы и венецианцы аплодировали и бросали им монеты; некоторые лежали пьяными под столом, кого-то рвало в дальнем углу. Арчибальд уронил голову в лужу красного вина и громко храпел. Иоганн уже давно не привлекал его к представлениям. После того разговора в трактире он избегал старика и старался по возможности не заговаривать с ним. Но Иоганн чувствовал, что Арчибальд, когда не был пьян, наблюдал за ним.

Еще до представления и всеобщей попойки немцы сбыли товар и нажили целое состояние. Ривершмитт тоже раскраснелся от вина и возбуждения. Позднее, изрядно напившись, он подозвал к себе Иоганна.

– Ты ведь говорил, что родом из Крайхгау? – спросил торговец, тяжело ворочая языком. – Из Книтлингена?

Юноша кивнул.

– А почему вы спрашиваете?

Ривершмитт расплылся в ухмылке и показал своего соседа по столу. Это был один из торговцев, до того пьяный, что казалось, в любую секунду рухнет со стула.

– Этот вот господин прибыл из Бреттена, это же недалеко от твоего городка. Может, ты с ним знаком. Его имя Клаус Ройтер.

Иоганн вздрогнул, и его захлестнула тоска по дому. Чтобы здесь, в Венеции, встретить кого-то из родного края… И в то же время он испугался, что его могли узнать. За последнее время Ривершмитт проникся к нему уважением; он считал его несколько старше. Кроме того, Иоганн представился третьим сыном богатого ткача. Он бросил тревожный взгляд на торговца. Это был толстяк с отвислыми щеками и маленькими, глубоко посаженными глазками. Нет, прежде они никогда не виделись. Но Ройтеры представляли в Бреттене видный купеческий род. Они вели дела с Книтлингеном и монастырем Маульбронн, и, кроме того, занимали пост бургомистра в Бреттене. Что, если этот человек знал его отца?