Читать книгу - "Черный фотограф - Светлана Успенская"

Взбудораженный Леня до начала рабочего дня, когда перед приходом секретарши приемная была абсолютно пуста, зашел туда и уверенно направился к корзине для бумаг. Но она была девственно чистой. Это постаралась примерная уборщица, о чьих усилиях свидетельствовали влажные полосы на полу.

«Куда она выбрасывает бумаги?» — вопрошал Леня, мечась по двору в поисках мусорного бака.

Ему было плевать на то, как он будет выглядеть со стороны, когда начнет копаться в куче отбросов из столовой, выискивая заваленные мусором листочки. Вороша палкой картофельные очистки, Леня не находил ничего мало-мальски напоминающего официальный документ.

Вдруг он увидел, как уборщица тащит огромный полиэтиленовый мешок из здания администрации. Изобразив на лице улыбку, Леня подскочил к ней и сказал:

— Ой, можно я посмотрю! Кажется, я письмо от бабушки вчера случайно выбросил.

Уборщица с удивлением взглянула на него, но мешок отдала безропотно. Леня, притопывая от возбуждения, перебирал бумаги. Вскоре он уже разглаживал смятый листок, на котором было написано: «…предмет договора… участие «Финишбанка» в залоговом аукционе… достигнуто соглашение сторон… АО «Московский металл» обязуется предоставить акций предприятия «Металлист» на сумму 1 млрд. рублей, что составляет 66 % всех акций 1-й серии выпуска. «Финишбанк» обязуется предоставить кредиты на сумму не менее 1,5 млрд. рублей…»

«То, что надо!» — обрадовался Леня и сунул бумагу в карман. Больше ничего интересного в мешке не было.

Размышляя над всем этим клубком экономических хитросплетений, он брел в редакцию. Какой же резон в том, чтобы затевать заваруху с залоговым аукционом? Допустим, шумиха в прессе самому предприятию только на руку — оно скупило свои же акции по низким ценам у ничего не подозревающих владельцев и фактически два раза получило за них деньги. Неужели разницы, которую они получили, им показалось мало? Зачем надо отдавать эти акции «Финишбанку»? Наверняка за этим еще что-то скрывалось. Но что?

«Жучок» остался прикрепленным к столу, а Леня снял дубликат ключа от бывшей ленинской комнаты, так удачно расположенной вблизи директорской приемной, и частенько проводил там томительные часы, слушая скучные производственные совещания.

Время шло, мышиная возня вокруг акций «Московского металла» не прекращалась, а Соколовский никак не мог вникнуть в суть подпольной борьбы. Все разговоры с Галиной, которые он упорно сводил к ее работе, наталкивались на стену непонимания и даже искренней обиды. Стараясь не вызывать подозрений относительно своих истинных намерений, Леня осторожно, без излишней напористости, выведывал, когда у директора наметились первые связи с «Финишбанком» и первые разногласия с «Имиджкомбанком».

Суда по отрывочным высказываниям секретарши, это случилось несколько месяцев назад, когда руководство «Имиджкомбанка», находясь в критическом состоянии, вызванном банковским кризисом, потребовало выплат процентов по кредиту или увеличения долевого участия в торговых сделках АО. Если бы завод согласился на это, то фактически утратил бы права выступать на рынке самостоятельным продавцом и лишился значительной доли доходов, превратившись в механический придаток для производства продукции. После таких решительных шагов правления «Имиджкомбанка» директор и откопал откуда-то этого безвестного Бесова, который и на банкира-то не слишком похож, по скептическому высказыванию Галочки.

В одно из дежурств в ленинской комнате, рядом с красным знаменем и устаревшими пропыленными плакатами, изображающими свирепый профиль вождя мирового пролетариата, Леня подслушал интересный телефонный разговор Ряшко с «Финишбанком». Даже не столько сама суть разговора была интересна, сколько тон, которым позволял себе разговаривать с собеседником всегда такой корректный и сдержанный директор. Разговор, судя по всему, был с самим Бесовым.

— Так твою растак!.. — кричал директор в трубку. — Ты что же, меня раскрыть хочешь? Зачем ты объявил, что скупаешь наши векселя по любой цене? От твоих действий все владельцы наших бумаг поднимут панику и предъявят свои права. Ты что, подождать до двадцатого августа не можешь? С чем ты придешь на аукцион? С бумагами? Нам нужны не бумаги, а живые деньги. Ты должен был оттянуть по межбанковским кредитам часть средств от «Имиджкома». Ты помнишь мои инструкции?

Директор в гневе бросил трубку и заходил тяжелыми размеренными шагами по кабинету.

— Галочка, дай мне, пожалуйста, все документы по векселям «Имиджкомбанка».

Леня задумался. Разговор был слишком интересен, чтобы его стирать, хотя суть его оставалась все еще за семью печатями.

«Так-с, значит, залоговый аукцион состоится двадцатого августа, и, кажется, они или хотят скрыть это, или объявить в последний момент, чтобы лишние люди не успели собрать деньги для выкупа акций, — дошло до Лени. — А директор-то разговаривал как хозяин, как шеф с подчиненным. Интересно, что совещание проходило в другом тоне».

До него постепенно стало доходить, что в этом случае настоящим хозяином положения является не председатель правления «Финишбанка», а сам директор. И не бедное АО пало жертвой происков всемогущих банков, а сам «Финишбанк» является, по сути, подчиненной структурой, выполняющей требования заказчика.

Картина постепенно прояснялась. У Лени было уже достаточно информации, чтобы убедить кое-кого сделать соответствующие выводы. Но кого? Кому игра придется не по вкусу? Очевидно, организации, враждебной шустрым ребятам, работающим под началом Бесова и Ряшко, то есть руководству «Имиджкомбанка».

Надо полагать, что сведения о залоговом аукционе, готовящемся на предприятии за спиной его основных кредиторов, придутся не по душе не менее хватким молодцам из «Имиджкомбанка».

«На это, пожалуй, можно поставить, — решил Леня. — У меня есть запись совещания, сама по себе красноречивая, запись телефонного разговора с Бесовым, фотокопии договоров с редакциями экономических газет и черновик договора между АО «Московский металл» и «Финишбанком». Это, конечно, не ахти что, но на этом можно выгодно сыграть, если «Имиджкомбанк» еще не осведомлен о готовящихся плутнях Ряшко. Надо выходить прямо на руководителя этого банка. Пожалуй, это единственный случай, когда я могу позволить себе личный контакт с клиентом. Приятно выйти на встречу с открытым забралом».

Увидев на столе у Галочки список наиболее важных телефонов, Леня выписал телефоны «Имиджкомбанка». Надо было попытаться установить личный контакт.

На звонок директору банка ответила его секретарь, которая сначала попросила предоставить в секретариат документы, на основании которых уважаемый Леонид Соколовский будет вести свой разговор, а потом, если эти документы заинтересуют кого-нибудь из правления банка или даже самого директора, он будет приглашен для личной встречи.

Такой расклад Леонида не устраивал. Если банк узнает дату и сам факт залогового аукциона, то встречаться с добытчиком этой информации им будет уже ни к чему и речи ни о какой благодарности, ни в устной, ни в материальной форме, даже идти не будет. Нужна только личная встреча, личный контакт, но невозможность его добиться оставалась главным камнем преткновения.