Читать книгу - "Карающий ангел - Елена Ярошенко"

Ада Вишнякова с газетой в руках. — Тот случай, когда жалость унижает. — Вечер в тесном кругу. — Потомок князя Дмитрия Щербины. — Трагическая сага князей Щербининых. — «Нужно быть слепым, чтобы ничего не понять». — «Если позволишь, виды на него буду иметь я». — Возрождение мадам Здравомысловой. — «Господи, благодарю Тебя за то, что Ты помог нам восстановить справедливость!»

Дома меня ожидала Ада Вишнякова с газетой в руках.

— Леля! Это возмутительно! — кинулась она ко мне. — Я сегодня открываю газету и натыкаюсь на большую статью, где фигурируют ваши имена. У вас было столько захватывающих приключений, а меня оставили в стороне! Я удивляюсь, как у вас только хватило совести проигнорировать товарища по борьбе! Неужели вы ни в грош не ставите женскую солидарность? Или вы считаете меня настолько бездарной, что я и помощи вам оказать не в силах? Я не ожидала от членов нашей Лиги такого свинства! Марусе я уже высказала все, что думаю по этому поводу, а теперь наступил твой черед меня послушать…

— Подожди, дорогая, не кипятись! Мы вовсе не хотели тебя игнорировать, просто события приняли неожиданный для нас самих оборот! И потом, мы тебя немножко жалели, все-таки смерть дяди…

— Это как раз тот случай, когда жалость унижает! Тебе не кажется, что я более чем кто-то другой имела право посчитаться с убийцами бедного старика? А вы меня оставили в стороне! Может быть, я не лучший сыщик, но я бы занялась этим делом со всей энергией, со всем энтузиазмом!

— Адочка, мы тоже оказались не лучшими сыщиками, хотя и у нас энтузиазма было хоть отбавляй! Но сколько же ошибок мы ухитрились наделать со всем нашим энтузиазмом, пока не обратились наконец за помощью к профессионалу! Но теперь мы больше не будем играть в сыщиков…

— А во что же вы будете играть теперь?

— В ближайшее время мы будем играть в званый вечер с музыкой и шампанским и будем рады, если ты к нам присоединишься!

Устроить вечер было необходимо — нужно же было отметить счастливое завершение нашего дела и помолвку Маруси и Андрея. Правда, организовать слишком пышные торжества я не рискнула — все-таки в доме был раненый. Было решено собраться тесным кругом. В тесном кругу всегда свободнее дышится.

Кроме жениха и невесты, на вечере присутствовали мадам Здравомыслова с сыновьями, старший из которых испросил у меня позволение привести знакомую барышню, Ада Вишнякова и еще две активистки нашей Лиги, господин Легонтов, несколько друзей Андрея, в числе которых была милая семейная пара с Плющихи, одолжившая нам когда-то свой экипаж и лошадок для поездки в Большой Знаменский переулок, и Марусина няня, специально прибывшая из Слепухина на ее помолвку. Михаила мы рискнули вывести к гостям и усадить в удобное кресло. Маруся взяла с Миши слово, что он, если вдруг почувствует себя плохо, сразу же даст нам знать и мы поможем ему перейти в спальню и отдохнуть.

Ввиду того что праздник носил камерный характер, оркестр приглашать не стали. Были только пианист и скрипач.

В самой непринужденной обстановке мы выпили за здоровье жениха и невесты, за выздоровление Миши, за нашу общую победу, за меня и мою бескорыстную помощь друзьям (замечательные витиеватые здравицы награждали меня всеми возможными лестными эпитетами, было очень приятно), за будущую блестящую карьеру Коли и Дани, за шедевр Андрея Щербинина, работающего над монументальным полотном «Голгофа», за процветание Лиги борьбы за права женщин и приобретение женщинами всех возможных прав и свобод, за успехи частного сыска и деятельность конторы господина Легонтова…

В конце концов у всех гостей раскраснелись лица и стали заплетаться языки, а общее веселье приняло самый безудержный характер. Даже мадам Здравомыслова разошлась и станцевала с приятелем Андрея тур вальса. Зрелище было из разряда незабываемых — почтенная вдова напоминала ожившую и затанцевавшую кариатиду.

Нам с Марусей пришло в голову, что для Михаила участие в вечеринке может быть утомительным. Он побыл с гостями, порадовался, поднял бокал вместе со всеми, но, как ни крути, он еще нездоров. Надеюсь, Михаил понял, что руководила нами не жестокость и не желание оставить его в одиночестве, в то время когда другие пьют и пляшут.

Я настояла на том, что раненому нужен покой, и мужчины на руках перенесли Мишу в спальню.

Мы потом по очереди заходили немного посидеть с ним, чтобы он не чувствовал себя брошенным.

— Елена Сергеевна, я все же решил отважиться на пластическую операцию, как только оправлюсь от ран, — сказал он мне, когда я принесла ему стакан чая.

— Миша, стоит ли так рисковать и подвергаться мучениям?

— Мое лицо в его нынешнем виде приносит мне столько страданий, что никакая операция с ними не сравнится. Все же я — мужчина, и к физической боли умею относиться терпеливо.

— Ну что ж, такой вопрос решать только вам. Но не переоценивайте способность мужчин терпеливо переносить боль. Легенды об этой способности слагают сами мужчины, причем из разряда тех, кто о боли не имеет никакого представления. Я посоветовала бы вам отпустить бороду — она скроет половину лица и без операции. Когда вы были абреком, нетрудно было заметить, что борода вам очень идет.

Андрей Щербинин пришел сменить меня в комнате больного. Я оставила мужчин поболтать наедине и незаметно для гостей прошла в кабинет — привести себя в порядок, попудриться, поправить помаду и немного передохнуть.

Вскоре в мою дверь постучалась Маруся.

— Леля, я сегодня такая счастливая! Мы с Андреем будем венчаться весной, на Красную Горку, говорят, это хорошее время для венчания. Вот только не знаю, какую церковь выбрать — Симеона Столпника на Поварской, мы считаем ее своей приходской, или Большого Вознесения у Никитских ворот? У Симеона Столпника венчался Шереметев со своей крепостной актрисой, а у Вознесения — Пушкин с Гончаровой…

— Ни тот, ни другой брак не могут служить рекламой семейной жизни. Не вдаваясь в подробности, напомню тебе, что в семье Шереметевых рано овдовел муж, а в семье Пушкиных — жена. А что ты думаешь о Неопалимой Купине? Кажется, Андрей — ее прихожанин? Замечательная старинная церковь с богатой историей…

— А что, можно венчаться и в Неопалимой Купине… Меня одно печалит: скоро я стану княгиней Щербининой и графов Терских уже не останется…

— Разве Андрей — князь? Я первый раз об этом слышу!

— Он никогда не афишировал ни своего происхождения, ни титула. У него была такая скромная трудовая жизнь, в которой аристократический титул просто неуместен. А теперь, когда все изменилось… Ты только не думай, мы совсем не так меркантильны, и дело вовсе не в деньгах… Хотя немного и в деньгах. Без денег быть обедневшим князем с хорошей родословной просто нелепо. Чтобы гордо носить титул, нужны материальные средства для поддержания своего достоинства.

— Ну, денег для поддержания княжеского достоинства вам теперь хватит, конечно, если молодой князь не проявит склонности к кутежам и азартным играм. Но судя по его пристрастию к вязанию кружевных салфеточек, у него другие приоритеты. Удивительно, что он ни разу ни словом не обмолвился о своем происхождении… Я была уверена, что он всего лишь однофамилец князей Щербининых. Их род достаточно прославлен в истории, но фамилия сама по себе не такая редкая. Знаешь, как с князьями Гагариными? Имя очень громкое, но мне доводилось встречать множество их однофамильцев и даже представителей крестьянского сословия, носивших фамилию Гагарин. Может быть, кто-нибудь из них еще ухитрится прославить свое имя, но другим способом, далеким от аристократической известности…