Читать книгу - "Атаманский клад - Юрий Милютин"

— Не надо было покупать, — развел капитан полными руками. — Кстати, вы захватили с собой тот знак, о котором мы вас просили?

— Обязательно, не дожидаться же мне внезапного ментовского шмона.

— Ну вот, господин Пулипер, вы уже и на грубость перешли.

— Прошу прощения, гражданин начальник, сказывается советское тюремное прошлое, когда за колючую проволоку загоняли ни за что.

— Я вас не загонял, а на дворе не советская власть. Покажите, что вы принесли, и давайте обсудим некоторые детали в связи приобретением данного знака.

— Пожалуйста. Только я хочу сразу предупредить, что не грабил никаких государственных музеев, не шастал по закромам любимой родины, никаких дел по поводу этой вещицы с частными коллекционерами не имел.

Еврей в возрасте неторопливо достал из внутреннего кармана черного пальто коробочку из-под ювелирных изделий, положил ее на стол перед следователем. Тот молча посмотрел на нее, потом попросил:

— Откройте.

— Пожалуйста.

Знак в лучах зимнего солнца, приглушенных решетками на окнах, тускло блеснул гранями. Капитан взял коробочку, поднес к себе поближе, почувствовал тяжесть редчайшей награды, как-то само собой пришло мнение, что этому ордену нет цены. Отсвет от лампочки под потолком упал на камни вокруг портрета императора Петра Первого, на корону с маленьким крестиком не над головой реформатора, а над овалом из драгоценной россыпи, окружающим портрет, с надписью вверху “За храбрость” по цветной эмали. Первоначальное мнение утвердилось окончательно. Старший следователь по особо важным делам, с трудом оторвавшись от раритета, уставился с недоумением на еврея с двойным гражданством, сидящего перед ним:

— Разве имеют право быть подобные государственные награды в личных коллекциях? Золото, бриллианты, самоцветы, не говоря о единственном числе этого ордена.

— Сейчас имеет право быть все, — суетливо подергал руками Пулипер, облизывая губы. — Труд великих мастеров всех стран и народов находится в частных коллекциях в Англии, в Америке, в других развитых странах, по одной причине. Коллекционер зарабатывает на этом не только большие деньги, но и сберегает мировое достояние лучше, чем в государственных хранилищах.

— Почему вы так считаете?

— Потому что, уважаемый, деньги, — покривился перекупщик снисходительно. — Капитал — это движитель прогресса, собиратель истории.

— Прошу прощения, тогда мне не совсем ясно, по какой причине в парижском Лувре хранится, к примеру, картина “Мона Лиза” Леонардо да Винчи? А в дрезденской галерее вывешена “Сикстинская мадонна” Рафаэля, в музее Ван Гога в Амстердаме его “Подсолнухи”. Не говоря о сокровищах искусства в Ватикане. В папской вотчине собраны не только творения Рафаэля, Микеланджело, Леонардо, Боттичелли, величайших художников света, но и все самое значительное, созданное гениальными умами человечества.

— Вы там были? — быстро спросил Пулипер.

— Нет, конечно, эти сведения почерпнуты из справочников, проспектов, из разговоров с такими, как вы, например.

— Если бы вы посетили те благословенные места, вы бы поняли, что ваш вопрос абсолютно не к месту. Дело здесь в другом.

— В чем, скажите?

— В том, что шедевры, перечисленные вами, не имеют цены вообще, они бесценны как звезды на небе, как наша матушка Земля. Как, наконец, сама жизнь.

— А этот петровский знак имеет определенную стоимость?

— К сожалению, да.

— Потому что к нему прикоснулись руки не Рембрандта, или Боттичелли с Сезаном, даже не Фаберже, а русских обыкновенных мастеровых. Вы так хотите заметить?

— Опять, к сожалению. Хочу напомнить, что раритет выполнен тоже не отечественными ювелирами. Если вы посещали Оружейную палату, Алмазный фонд в Кремле, то должны были увидеть, что русскими умельцами из творений из золота и серебра, выставленных на обозрение, сделаны единицы. Остальное иноземного происхождения, в том числе кареты для монархов, старинные иконы. Иконы больше сербские, македонские, монтенегровские.

— Извините, какие?

— По английски Монтенегро — Черногория в бывшей Югославии.

— То есть, в России ничего из значительного нет?

— Почему? На всемирных аукционах торгуют яйцами Фаберже, знаменитую “Троицу” Рублева причисляют тоже к сокровищам мировой культуры. В настоящий период на международных торгах стали пользоваться повышенным спросом русские художники Васнецов, Саврасов, Шишкин, Иванов с “Явлением Христа народу”.

Капитан вытащил из коробочки наградной знак, покрутив в пальцах, перевернул другой стороной, но фамилии мастера нигде проставлено не было. Подумал, что еврей в возрасте, сидящий перед ним, в чем-то прав, даже лесковская сказка про искусного оружейника Левшу, подковавшего блоху, оказалась на деле обманом, если не сказать вредной. Блоха двигала ногами, танцевала, не успел оружейник ее подковать — навечно замерла. То ли ноги отяжелели, то ли Левша одно вылечил, а другое покалечил. Следователю стало обидно за свой народ, не берегущий и не ценящий ничего из своего, в то время, как вот такие пулиперы в полный рост пользуются невежеством. Вывозят за границу самое дорогое, где есть стоимость всему и она не заставляет себя ждать. Он подумал о том, что этот грабеж пора прекращать, иначе можно остаться с голой задницей на ледяном революционном ли, демократическом ветру. Уставился, положив знак в коробочку, тяжелым взором на перекупщика:

— Откуда у вас этот орден?

— Господин капитан, не орден, а всего лишь наградной знак, — подобрался Пулипер. — Эдакая царская цацка на мундир какому-нибудь сиятельному жополизу при дворе.

— Все равно. Где вы взяли знак с драгоценными камнями?

— Мне его предложил один из валютчиков, я слышал, что того, кто его первым купил, убили.

— А кто продал его вам?

— Скупщик монет, орденов с медалями, старинных часов по кличке Чох, он приобрел знак у убиенного и перепродал мне. Сумму называть, или не стоит?

— Обязательно.

— Она незначительная, потому что никто не знает настоящей цены данной вещи, может быть, двести рублей за грамм золота, а может, тысяч десять долларов. Я заплатил, кажется, несколько десятков тысяч российских рублей.

— А точнее?

— Точнее, гражданин следователь, только у прокурора, если, конечно, вы решите завести дело по незначительному поводу. Но я предупредил, что не грабил, не воровал, не убивал.

Капитан, вспоминая разговор в кабинете начальника Управления, постучал авторучкой по столу, давал генерал указание принести знак ему на просмотр, или доверил самому подчиненному провести исследование? Он, кажется, предупреждал, чтобы Пулипер захватил раритет с собой, значит, не прочь и сам прикоснуться к истории. Оправив китель, он встал из-за стола:

— Гражданин Пулипер, попрошу вас выйти из кабинета и подождать меня в коридоре. Мне необходимо посоветоваться.