Читать книгу - "Время-убийца - Мишель Бюсси"

Но к черту взрослых! Я верю в Любовь!

В детстве мальчишки дразнились на перемене в школьном дворе: «Нету никакого Деда!» – а я не верила.

Может статься, любовник (один из!) скажет, бросая меня: «Нет никакой любви…» – но я заткну уши.

Клянусь, что верю в Рождественского Деда, инопланетян, единорогов, сирен и дельфинов, беседующих с людьми.

И Наталь верит.

Сейчас побегу к нему, у нас свидание на причале Stareso. Я расскажу Наталю, что умилостивила, уговорила, обаяла дедулю Кассаню. Великий Дуб Арканю, медведь Балани, сокол Капу ди а Вета, хранитель мыса Ревеллата одобрит проект дома-музея китообразных на пляже Ошелучча. Наталь должен мне не один жалкий поцелуйчик в щеку, а много-много-много поцелуев каждый день, прогулку на «Арионе», купание с дельфинами и массу других приятных вещей, когда я вырасту, перестану верить в Рождественского Деда, но не разочаруюсь в Любви.

Я иду по тропе, которая вьется вдоль хребта, на северо-востоке круто спускается к порту Stareso, поворачивает на северо-восток к Пунта Росса и выводит прямо на маяк де ла Ревеллата. Это самая высокая и узкая часть полуострова, со всех сторон окруженная морем. Реши я пописать, не знала бы наверняка, куда потечет струйка – водопадом на запад или ручьем к пляжу на восток.

Я замедляю шаг, чтобы полюбоваться потрясающим видом, и снова и снова спрашиваю себя: на какой гигантской палитре смешали все оттенки красного и бирюзового? Гениальная идея! Между красными скалами едва видны стены зданий Stareso, напоминающие троглодитские жилища в кубической версии. Причал на их фоне выглядит кукольной постройкой. «Арион» не пришвартован.

Я останавливаюсь, смотрю на воду, где нет ни одного судна, лишь паром солнечно-желтого цвета. У меня появляются сомнения. Лучше всего было бы оставаться здесь, на холмах Ревеллаты, на солнцепеке и ветру, и любоваться горизонтом. Рано или поздно Наталь вернется в порт, а пока натянем поглубже бейсболку Bon Jovi, наденем темные очки и устроимся на валуне.

– Ждешь любовника?

Раздавшийся за спиной голос заставляет меня вздрогнуть.

– Кого это?

– Любовника! Старика.

Голос принадлежит Червоне Спинелло, гаденыш за мной шпионил. Ему все известно о Натале. Возможно, Базиль проболтался, меня бы это не удивило.

– Любовник? Ты бредишь! У нас с Наталем Анжели сугубо деловые отношения.

– Надеюсь – для твоей же пользы. Анжели предпочитает старух.

Если придурок думает, что я начну оправдываться, он ошибается!

Червоне смотрит на бухту Ресиза к югу от Ревеллаты, ее колонизировали серфингисты, говорят, там лучший ветер.

– Вообще-то я его понимаю. Старухи, они богатые. Видишь ту бухту? Оттуда стартуют парусные доски. При первой возможности я там обоснуюсь.

Кретин прав: зрелище яркое, напоминает безумный танец, но «обосноваться» можно только на скалах, камнях или песке, а ветер дует такой, что даже дюны не стоят на месте.

Я продолжаю щуриться на воду в ожидании «Ариона».

– На твоем пляже Ресиза ничегошеньки нет.

– Вот именно! Я построю павильон, поставлю на песке зонтики, чтобы читать в тенечке, а дети будут играть рядом.

Он меня удивил: книги, малышня – не в стиле Червоне.

– Рассчитываешь заработать?

– При чем тут деньги? У меня план мегазавлекательного места!

Он начинает делиться идеями. Не гарантирую, что передам его рассказ дословно, но он гений замысловатых придумок, которые могут сработать и принести ему выгоду.

Червоне – прямая противоположность дедушке и Наталю.

– Ну так вот, Клотильда, я много лет часами наблюдаю за бухточкой. Те, кто приезжает впервые, молоды, одиноки, детей у них нет. Мускулистые загорелые парни похожи на киношных авантюристов, у девушек спортивные фигуры. Кажется, что приехали из Калифорнии, Австралии или с Гавайев, хотя на самом деле живут в Лионе, Страсбурге и Брюсселе. Они встречаются, до безумия влюбляются, женятся, заводят ребенка, потом еще одного, покупают минивэн, чтобы возить на багажнике доски, а в салоне – ребятишек, и каждый год возвращаются на Корсику. Ни один мужик никогда не откажется от своего увлечения, поэтому мамаши с детьми сидят на пляже. Где папа? Видишь большой красный парус? Это твой папочка! Жена ждет с совком и ведерком, бутылкой воды и книгой в тени павильона – если он есть. Ей скучно, можно поболтать с симпатичным официантом или с местным парнем, если малыш играет в песочнице или съезжает с горки. Ему всего два года, у него золотистые волосы, и он останется с матерью лет до шести, максимум – восьми, потом присоединится на волнах к отцу, своему герою, а выйдя из воды, скажет: «Видела бы ты, мама, как мы веселились!» Она улыбнется и почувствует себя счастливой, во всяком случае за мужа и сына, хотя сама уже лет десять не становилась на доску. Неприятно целый год ждать трехнедельного отпуска, а приехав на остров, сидеть одной на пляже, вечерами сушить костюмы и залечивать «боевые раны» мужчин.

Я могу продолжать до бесконечности, Клотильда, но ты ведь уже поняла план действий. Назовешь еще хоть одно место на планете, где потрясающие красотки скучают в одиночестве? Нет, не сможешь! Когда широкоплечие атлеты ловят волну и ветер, их подруги оказываются в «зале ожидания».

Вот такая грошовая философия… «Ариона» все нет.

– Можешь не верить, Клотильда. Заведи себе серфера, путешественника или космонавта, он пообещает тебе звезду с неба, вот тогда и поговорим. А я найду жену в бухте Ресиза, и она будет красивей меня, добрее, трудолюбивей и милее.

– Ты просто тупица!

Не нужно было обзывать Червоне, но я не сдержалась. Почувствовала себя полномочной представительницей всех жен серферов, моряков, дальнобойщиков, солдат – тех, кто проводит жизнь в ожидании возлюбленных.

Парень обиделся.

– Сама дура! На что ты рассчитываешь с этим перестарком? Кончай пялиться на море, он не вернется. Хочешь, скажу, где «Арион»? Наталь Анжели уплыл на прогулку с твоей мамашей! Да, старушка, сегодня дельфины получат на обед ее купальник.

Хочу, чтобы он заткнулся. Сижу, тупо уставившись на белые паруса, медленно скользящие к горизонту. Парусники, только парусники, и ни одной рыбацкой лодки. Червоне не унимается:

– Не грусти, дорогая. Не злись на мать. Она очень красивая. И сексуальная. С чего бы ей отказывать себе в удовольствии? Пальма поступает благовоспитанно – трахается с Анжели в открытом море. Не то что твой отец…

– О чем ты?

Говнюк торжествует. Он молча обводит взглядом причал, от которого ушел в море «Арион», смотрит на Тропу Таможенников, на маяк и роняет:

– Все здесь принадлежит Идрисси. Так что у твоего отца наверняка есть ключ от маячной башни.