Читать книгу - "Три пятнадцать - Джослин Джексон"

В Монтгомери поехали только мы с Роджером. Патти отказалась. В понедельник за ланчем она заявила, что прогуливать школу и пилить в Алабаму на поиски halfcocked57 – безмозглейшая идея на свете.

– Слова «безмозглейший» вообще нет, – парировала я. – А ты сама, если бы знала, где твоя мама, понеслась бы туда или куковала бы на всемирной истории?

– Ну, я хотя бы знаю, какая она, – буркнула Патти. – А вот ты даже не представляешь, кого увидишь.

– Ехать ты не обязана, а вот задницу мою прикроешь, – сказала я. – Завтра утром нужно заскочить в канцелярию и подбросить туда записку от Босса. Типа я заболела. Мне ее Роджер подделал, получилось здорово!

Патти опустила голову и недовольно уставилась на меня сквозь челку. «Откажется», – подумала я, но в итоге Патти вырвала у меня записку.

– Если спросят, буду говорить, что ты весь дом обблевала и обпоносила.

Дорога заняла целую вечность, точнее, четыре часа семнадцать минут. Девяносто миллионов раз мы могли развернуться и поехать обратно. Видимо, Босс бесила меня сильнее четырех часов семнадцати минут в дороге, потому что вернуться я не предложила ни разу. Мы прослушали все сборники Роджера – сам он отбивал на руле соло на ударных, а я изображала подлую, озлобленную гитару. Мы ели жирное печенье из «Хардис», и каждая минута поездки казалась совершенно нереальной, словно мы видели это путешествие в кино и решили повторить.

Чем ближе к Монтгомери, тем менее киношной казалась поездка. Пару раз мне все-таки хотелось вернуться, но перед глазами тотчас вставал Боссов тест на полу ванной. Она хотела поговорить со мной об этом, но я отказалась. У нее было такое лицо – сморщенный от тревоги лоб, серьезный рот с печально опущенными уголками, но в тех уголках пряталась радость. Пряталась, однако то и дело выглядывала. Молодец Босс. Когда узнает, что Лиза подбросила в гнездо кукушонка, внутри нее уже почти созреет достойная замена – по-настоящему родной птенчик.

Пока я не желала слушать ни про этого Лоренса, ни очередную лекцию на тему «Ошибаются все. Хочешь понять человека – посмотри, как он исправляет свои ошибки». Яснее ясного, свой мерзкий стариканский секс хочет оправдать! Я вот, например, почти святая – сижу на алгебре прямо за красавцем Джеком Оуэнсом и ни разу даже тайком не коснулась этих его белокурых локонов. Короче, я заткнула уши и загорланила: «Ла-ла-ла!» «Ладно, Мози! – закричала Босс. – Все ясно. Но поговорить нам придется».

О чем? О том, что ярая поборница воздержания и целомудрия облажалась? О том, что в сексе, как на войне – что ни шаг, то смертельный риск? А для Слоукэмов, видимо, риск двойной. Босс же не знает, что я не Слоукэм.

В итоге я велела ей отвалить хоть на пять секунд, а то вздохнуть спокойно не дает. Босс кивнула, но тут же спросила, когда мы поговорим. «Во вторник после ужина», – выпалила я. Во вторник утром мы с Роджером собирались рвануть не в школу, а в Монтгомери, то есть я или пропустила бы и ужин и неприятный разговор, или обсуждать было бы до фигища чего.

Когда мы свернули с шоссе № 65, Роджер дрожал, как чудная вилка, которой мистер Белл стучит по столу, перед тем как придурки-хористы запевают мадригал. Если верить навигатору, до Фокс-стрит оставалось всего две мили. Мы заехали в сущую дыру – я поняла это, увидев мигающую неоновую вывеску «Криспи Крим». Почему-то вывеска казалась жирной, а мигала только половина букв – «…ежие…чики».

– Я так свою рок-группу назову! – объявил Роджер, ткнув пальцем в вывеску. «Ежи и чики».

– В «Свежие» еще «е» мигает, – дрожащим голосом напомнила я.

– А я ее отброшу, – заявил Роджер, ободряюще на меня взглянув. – «Ежи и чики» звучит как тюремный жаргон.

Я не ответила. Живот вдруг расперло, как подушку, набитую затхлыми перьями. Мерзкий район становился все мерзее. За окном мелькнул винный магазин, контора «Суперкредитов» (Босс зовет эту фирму «Супербандитами»), ломбард с тяжелой решеткой на витрине, завешанной пистолетами и деталями автомагнитол. Пункт обналичивания чеков был в том же грязном здании, что и магазин под названием «Жратва». Значит, местные жители – сплошь бандюги, которые не заводят расчетные счета, и сплошь неотесанные чурбаны, которые пишут на вывеске вульгарные слова. Не к добру.

На обочине шатался алкаш со злыми глазами. Роджер пялился на него, как турист в Йеллоустонском заповеднике на медведя, – изумленный и очарованный, он был готов бросить дикому зверю колбаску или зефиринку, не подозревая, что угощение сожрут вместе с его рукой.