Читать книгу - "Инквизитор - Кэтрин Джинкс"

— Боже всевышний! — ужаснулся он, прежде чем быстро перекреститься. — Что такое, отец мой? Вы ранены?

Я покачал головой, все еще задыхаясь и будучи не в силах говорить. Он поднялся, а вслед за ним и королевский казначей, с которым они беседовали в уединении. Но инквизитор еретической греховности всегда имеет преимущество перед таким мелким чиновником; когда я жестом велел ему удалиться, он ушел, оставив меня одного в обществе сенешаля.

— Садитесь, — приказал Роже. — Выпейте вина. Вы бежали.

Я кивнул.

— От кого?

Я покачал головой.

— Сделайте глубокий вдох. Еще. Теперь выпейте это и говорите, когда сможете.

Он дал мне вина со столика у своей кровати, ибо мы сидели в знаменитой комнате, где почивал сам король Филипп. Я неизменно восхищался красотой расшитых парчовых гардин над его ложем, которое было убрано точно алтарь — золотом и серебром. Роже, казалось, не жалел для него никаких роскошных украшений, которых он жалел для себя.

— Итак, — сказал он, когда я немного пришел в себя, — что случилось? Еще кто-нибудь умер?

— Вы видели труп Раймона, — отрывисто ответил я (мне все еще не хватало дыхания). — Вы заметили, что его засолили?

— Да.

— Вы помните бочки с рассолом, что вы привезли из Кассера? Ваша милость, они у нас в конюшне, где вы их и оставили.

Глаза Роже сузились.

— И их кто-то недавно использовал? — спросил он.

— Я не знаю. Похоже, что да. Ваша милость, это выглядит логичным. Раймон последним из нас оставался в здании в ту ночь. Почему бы не подкупить сторожа, чтобы он убил его и отнес тело в конюшню, где бы оно пролежало несколько дней незамеченным?

Повисла долгая пауза. Сенешаль сидел, глядя на меня и сложив свои мощные руки на груди. Наконец он что-то проворчал.

Я воспринял это как сигнал к продолжению.

— Ваша милость, приходил ли к вам вчера отец Пьер Жюльен, чтобы попросить инквизиционные реестры, которые вы забрали из дома Раймона? — спросил я.

— Да.

— И эти реестры вы даже не открывали?

— Отец мой, я очень занят.

— Да, конечно. Но когда я открыл их, я обнаружил, что они испорчены. Кто-то вырвал оттуда несколько листов. И все-таки отец Пьер Жюльен ничего не сказал об этом, — ничего! — когда впервые сообщил мне, что они найдены. Разве это не повод предположить, что это он изъял листы, а не Раймон? Ибо он обвинил Раймона, ваша милость. Он сказал, что Раймон пытался скрыть, что среди его предков были еретики.

— Отец мой, простите… — Сенешаль взъерошил волосы. — Я что-то не пойму. Почему вы считаете, что Раймон безвинен? Почему вам так трудно поверить в его вину?

— Потому, что отец Пьер Жюльен даже не обмолвился о недостающих листах, когда говорил мне, что книги нашлись.

— Да, но…

— Он должен был сказать об этом первым делом, ваша милость. Испортить инквизиционный реестр! Да это преступление наравне с убийством отца Августина!

— Ммм… — На этот раз сенешаль вытер лицо и передернул плечами, и вообще его, кажется, смутило мое заявление. — Ну… — сказал он, — и что из этого следует? Вы утверждаете, что отец Пьер Жюльен пытается скрыть, что у него был дедушка-еретик?

— Или что-то в этом роде. Но именно Раймон наткнулся на реестр, обличающий отца Пьера Жюльена. И потому…

— И потому Пьер Жюльен убил его? О, отец мой, ну разве такое возможно?

— Раймона убили в конюшне Святой палаты! Я в этом уверен! Если вы исследуете бочки, то сможете обнаружить доказательства — нитки с его одежды. Вспомните, ваша милость: отец Августин и его охрана были найдены раздетыми.

— Отец мой, этот сторож, о котором вы упоминали, он признался?

— Нет, но…

— Значит, он не объяснил, почему, вместо того чтобы держать труп в рассоле до следующей ночи, он не отнес его в грот сразу после убийства?

Я задумался. Надо было признать, что этот вопрос пока не приходил мне в голову. Опять сложив руки на груди, сенешаль смотрел на меня… и ждал.

— Возможно, это для того… для того, чтобы кровь была не так заметна, — наконец проговорил я неуверенным тоном. — Может быть, может быть… ну, у него не было времени, потому что скоро заступала утренняя смена! И не забывайте, что ему нужно было еще замыть всю кровь!

— Отец мой, позвольте мне задать вам еще один вопрос. — Сенешаль подался вперед. — Вы говорили об этом с отцом Пьером Жюльеном?

— Говорил.

— И что он сказал?

— А чего от него можно было бы ожидать? — фыркнул я. — Он все, конечно, отрицает!

— А он указал, что даже если этот ваш сторож действительно убил Раймона Доната, то его могли подкупить те же самые люди, что организовали убийство отца Августина?

— Ваша милость, убийство отца Августина организовал Раймон.

До этого момента сенешаль сохранял спокойствие, хотя и с легкой примесью недоумения и скепсиса. Теперь же все его лицо вытянулось в гримасе глубокого изумления.

— Что? — воскликнул он и затем разразился смехом.

— Ваша милость, выслушайте меня! Ведь это вполне логично! Сторож говорит, что Раймон посулил ему денег, если тот отравит Жордана Сикра, когда того доставят в Лазе!

— И вы ему верите?

Я нахмурился:

— Верю кому?

— Да этому сторожу!

— Да. — Я изо всех сил старался держать себя в руках. — Да, я ему верю.

— Пусть даже он отрицает, что убил Раймона Доната?

— Да…

— То есть вы верите ему, когда он обвиняет Раймона, но не тогда, когда он отрицает, что убил Раймона?

Я сначала открыл рот, потом закрыл. Видя, что я сбит с толку, сенешаль, который повысил голос, словно бы для того, чтобы перекричать меня, тотчас смягчил тон. Он даже по-дружески крепко сжал мне запястье своей рукой.

— Отец мой, шли бы вы к себе и хорошенько это все обдумали, — посоветовал он с улыбкой. — Отец Пьер Жюльен, может быть, и надоедлив, как слепень, но вы не должны позволять его укусам свести вас с ума. Вам нужно больше спать. Вам нужно оставить Святую палату.

— Он изгнал меня из Святой палаты.

— Это и к лучшему. Ваша должность вредит вашему здоровью, отец Бернар, моя жена так считает. Она видела вас днями на улице и потом сказала мне, что вы сильно осунулись. Совсем отощали, говорит. Лицо у вас почернело и покрылось глубокими морщинами.

— Послушайте меня. — Я схватил его за руку, так же, как сделал он. — Мы должны допросить сторожа. Нужно идти в Палату и добиться правды. Отец Пьер Жюльен не впустит меня без вас, а мы должны узнать, что случилось той ночью, прежде чем он вырвет какое-нибудь ложное признание у этого человека.