Читать книгу - "Неизбежная могила - Джоан Роулинг"

Джонатан, и крики и аплодисменты стали еще громче. Джонатан плакал, слезы текли по его лицу. Эта демонстрация эмоций вызвала в зале такую ​​истерию, которая почти заставила Робин встревожиться. Буря криков продолжилась даже после того, как шесть отмеченных похвалой людей заняли свои места, и стихла, лишь когда Джонатан вытер глаза и сделал успокаивающий жест. Он снова заставил себя слушать, его голос теперь стал слегка хриплым.

— А теперь… с сожалением… я должен принести вам вести из материалистического мира…

Когда Джонатан начал говорить, в зале воцарилась тишина.

Он рассказал о продолжающейся войне в Сирии и описал происходящие там зверства, а затем рассказал о массовой коррупции среди мировой политической и финансовой элиты. Он рассказал о вспышке вируса Зика в Бразилии, из-за которой у многих женщин случился выкидыш или их дети родились тяжелобольными инвалидами. Описал отдельные случаи ужасающей бедности и отчаяния, свидетелем которых он стал, посещая церковные проекты как в Великобритании, так и в Америке. Он рассказывал об этой несправедливости и бедствиях так, будто они постигли его собственную семью, поэтому казалось, что они глубоко его тронули. Робин вспомнила слова Шейлы Кеннетт: «Джонатан знал способ, как заставить вас захотеть делать то, что было нужно ему. Захотеть позаботиться о нем»... «Кажется, он переживал это тяжелее, чем все мы».

— Что ж, таков материалистический мир, — сказал наконец Джонатан. — И если наша задача кажется непосильной, то это потому, что силы Врага мощны… отчаянно сильны. Приближается неизбежный Конец игры, поэтому мы боремся за то, чтобы ускорить наступление Пути Лотоса. Теперь я прошу вас всех присоединиться ко мне в медитации. Для тех, кто еще не выучил нашу мантру, слова напечатаны здесь.

Две девушки в оранжевых спортивных костюмах вышли на сцену, держа в руках большие белые плакаты с огромными печатными буквами: «Лока Самаста Сукхино Бхаванту».

— Глубоко вдохните, поднимите руки, — сказал Джонатан, и, хотя скамейки у столов были тесными, каждый медленно поднимал руки, и послышался всеобщий вдох. — И выдыхайте, — тихо сказал Джонатан, и все в комнате выдохнули.

— А теперь: Лока Самаста Сукхино Бхаванту. Лока Самаста Сукхино Бхаванту. Лока Самаста Сукхино Бхаванту…

Робин, как и ее соседи, начала петь мантру. Сотня людей скандировала, скандировала и скандировала, и Робин начала чувствовать странное спокойствие, охватывающее ее. Ритм, казалось, вибрировал внутри нее, гипнотический и успокаивающий, а голос Джонатана был единственным различимым среди многих, и вскоре ей не нужно было читать слова с доски, а она могла повторять их автоматически.

Наконец, первые такты «Heroes» Дэвида Боуи смешались с голосами толпы, после чего песнопения превратились в аплодисменты, все вскочили на ноги и начали обниматься. Робин обнял ликующий Дэнни, а затем ее светловолосый сосед. Двое молодых людей обнялись, и теперь вся толпа подпевала песне Боуи и хлопала в такт. Хоть Робин и была уставшей и голодной, она улыбалась, аплодировала и подпевала остальным.

 

 

 

 

28

 

Верхняя триграмма здесь огонь, могущий подняться, двигаться вверх; нижняя триграмма здесь водоем, для него характерно движение в глубину, то есть вниз.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Чтобы успеть на встречу с Эбигейл Гловер в воскресенье вечером, Страйку пришлось изменить расписание. Только когда он вносил изменения в распорядок смен, он увидел, что Клайв Литтлджон не был на работе уже четыре дня. Поскольку Страйк хотел лично увидеть реакцию Литтлджона на вопрос, почему он не рассказал о своей предыдущей работе в агентстве Паттерсона, он решил отложить их беседу до тех пор, пока они не встретятся лично.

Субботу Страйк провел у Люси, потому что она уговорила ненадолго приехать их дядю Теда. Не было никаких сомнений в том, что Тед значительно постарел со времени смерти их тети. Он, казалось, съежился и несколько раз терял нить разговора. Люси он дважды назвал «Джоан».

— Ну, что ты думаешь? — Люси шепотом спросила Страйка на кухне, куда он вышел, чтобы помочь ей с кофе.

— Не думаю, что он на самом деле принимает тебя за Джоан, — так же тихо ответил Страйк. — Но ты права… Думаю, нам стоит отвести его к врачу, чтобы проверить — нет ли у него деменции.

— Первым его должен осмотреть его лечащий врач, верно? — спросила Люси.

— Скорее всего, — ответил Страйк.

— Я позвоню и узнаю, получится ли назначить ему прием у его врача, — сказала Люси. — Он никогда не уедет из Корнуолла, было бы намного легче присматривать за ним здесь.

Чувство вины, которое было вызвано не только тем фактом, что Люси ухаживала за Тедом значительно больше, чем он сам, побудило Страйка сказать:

— Если удастся записать его к врачу, я поеду в Корнуолл и схожу вместе с Тедом. Расскажу о результатах.

— Стик, ты серьезно? — удивленно спросила Люси. — О боже, это было бы идеально. Ты, пожалуй, единственный, кто может помешать ему отменить прием у врача.

В тот вечер Страйк, возвращаясь на Денмарк-стрит, ощутил уже знакомую подавленность, преследующую его по пятам. Разговоры с Робин, даже по рабочим вопросам, как правило, поднимали ему настроение, но сейчас он не мог воспользоваться таким вариантом, и скорее всего возможности поговорить с ней не представится в течение ближайших недель. Когда он готовил себе омлет, пришло очередное сообщение от Бижу, которое вызвало у него только раздражение.

 

«Итак, ты работаешь под прикрытием там,

где не можешь получать сообщения,

или ты игнорируешь меня?»

Сидя за кухонным столом, он ел омлет. Покончив с трапезой, он взял мобильный телефон, чтобы быстро и прямо решить хотя бы одну проблему. Подумав пару секунд и отбросив мысль, что стоит поставить точку в отношениях, которые, по его мнению, и не начинались вовсе, он набрал текст:

«Занят, в обозримом будущем нет времени на встречи».

«Если у нее есть хоть капля гордости, — подумал он, — на этом все и закончится».

Большую часть прохладного воскресенья он провел за слежкой, в четыре часа его сменила Мидж, а затем он поехал в Илинг на встречу с Эбигейл Гловер.

«Форестер»47 на Сифорд-роуд оказался большим пабом с деревянными колоннами и цветочными горшками у окон, его стены были выложены зеленой плиткой. На вывеске был изображен пень с торчащим из него топором. Страйк заказал себе уже привычное безалкогольное пиво и занял угловой столик на двоих у стены, обшитой деревянными панелями.