Читать книгу - "Записки Клуба Лазаря - Тони Поллард"

Зайдя в анатомический театр, я слегка приоткрыл дверь, но увидел лишь темную комнату и ведущую во двор дверь черного хода. В комнату проникал слабый свет от газового фонаря на улице, и я понял, что дверь была открыта. Мне не хотелось встречаться с возможным злоумышленником в замкнутом помещении или во дворе, поэтому я вышел из анатомического театра и направился к главному входу, по пути заглянув в свой кабинет и взяв из ящика стола револьвер. Мне даже не пришло в голову оповестить о моих сомнениях сторожа у ворот — он наверняка уже спал в своем кресле, поставив ноги на печку.

Я вышел на улицу, свернул налево и быстрым шагом направился вдоль здания больницы. На углу я остановился и посмотрел на улицу, проходящую позади здания и ведущую к воротам во дворе, которые были открыты. Около них стояла двуколка с запряженной в нее лошадью. Кучера нигде не было видно. Затем появилась фигура, согнувшаяся под тяжестью предмета, напоминавшего холщовый мешок, который свисал с плеча незнакомца. Мужчина бесцеремонно забросил мешок в двуколку и выпрямился. Даже издали при слабом свете уличных фонарей я тут же узнал Уильяма. Он, поправив что-то в задней части экипажа, прошел в ворота и исчез. Я обрадовался, что это оказались не мои недавние гости, однако поведение Уильяма заинтриговало меня. Я свернул за угол и направился к экипажу. Когда я подошел поближе, Уильям снова появился. Он закрывал ворота, стоя ко мне спиной и не замечал моего присутствия до тех пор, пока не повернулся. К тому времени я уже стоял около двуколки.

От удивления Уильям раскрыл рот.

— Доктор Филиппс! Господи, ну и напугали же вы меня!

— Решил поработать сверхурочно, Уильям?

Он бросил виноватый взгляд в сторону экипажа, словно раздумывая над ответом.

— Видите ли, сэр, я тут собрал кое-какой мусор. Давно хотел убраться, но все не мог найти подходящий транспорт. — Он указал в сторону двуколки: — А вот сегодня решил воспользоваться случаем.

— Да, действительно удобный случай. Ты ведь никогда не упустишь своего, верно, Уильям? — Он побледнел, я не стал ждать его ответа и сосредоточил внимание на предмете, который наверняка был какой-нибудь контрабандой. Лишь в этот момент я понял, что он тащил не мешок, а нечто завернутое в холстину. Я отдернул край и увидел человеческие ступни.

— Что за черт?..

— Это просто… излишки наших запасов, — пробормотал Уильям.

Я снял холстину и увидел все тело. Оно принадлежало недавно умершей женщине средних лет.

— С каких это пор, — бросил я, — у нас появились лишние тела? Особенно такие свежие, как это? На вскрытии я разбираю трупы до последней косточки, а ты по ночам вывозишь тела из больницы.

Уильям в тревоге оглядывался по сторонам. Он, без сомнения, боялся, что кто-то услышит мои сердитые крики, но мне было уже все равно.

— Как давно ты этим занимаешься?

Он виновато ссутулил плечи, как мальчишка, попавшийся за воровством яблок.

— Точно сказать не могу… но уже давно. Только знаете, доктор, их было не много. Может, с дюжину или около того.

— Дюжина! Господи, так это из-за твоего воровства у нас постоянно не хватало трупов! Куда ты собираешься везти тело?

— К… клиенту.

— Значит, ты теперь занимаешься торговлей?

— Я же не постоянно этим занимаюсь. Так, время от времени.

Я хотел ударить старого вора, но вместо этого стал заворачивать тело в холстину.

— Кто этот… твой клиент?

— Не знаю… какой-то мужчина, мы встретились в пабе. Поговорили, а когда он узнал, чем я занимаюсь, то пообещал подкидывать мне иногда работенку. Больше я его не видел. Он сообщает хозяину бара, когда ему нужно тело, и я забираю его из морга, а затем отвожу в старую рыбацкую хижину в Миллволле, беру оставленные для меня деньги и ухожу. И не задаю никаких вопросов.

— Значит, ты не спрашивал, зачем ему понадобились тела?

Уильям покачал головой.

Его ответ не удовлетворил меня, но я начал постепенно успокаиваться.

— Ради Бога, отнеси ее назад. Пора прикрыть эту лавочку.

Он вытащил из двуколки завернутый в холстину труп, но остановился, когда я схватил его за руку.

— Подожди. Оставь ее. Ты отвезешь тело, как и собирался, только я поеду с тобой.

— Но…

— Никаких «но». Поехали, иначе сдам тебя в полицию за воровство трупов.

Уильям замолчал, проверил, хорошо ли уложен груз, и взобрался на козлы. Вскоре я присоединился к нему. Кнут засвистел, и мы покатили по улицам Лондона, как пара ночных гробовщиков, управляющих импровизированным катафалком.

Полчаса спустя мы оказались на Собачьем острове. Поначалу я с замиранием сердца ожидал, что мы направимся к верфи Рассела, однако, не доезжая дотуда, свернули на Ферри-роуд и по изрытой колдобинами дороге поехали к берегу реки.

— Вон та хижина! — сказал Уильям. За все путешествие он не проронил ни слова и лишь теперь решил нарушить молчание.

— Хорошо. Тогда я сойду здесь. Доставь тело, как обычно, и уезжай.

— Но, сэр, здесь опасно ходить одному среди ночи.

Я спрыгнул.

— Спасибо за проявленную заботу, Уильям, но она выглядит несколько запоздалой. А теперь поезжай.

Уильям кивнул, и двуколка продолжила свой путь. Я спрятался в ближайшей канаве, откуда собирался наблюдать за происходящим. Доставив свой жуткий груз, Уильям развернул повозку и медленно поехал назад по изрытой колеями дороге.

Оставшись в одиночестве, я выбрался из канавы, где черная вода уже начала просачиваться мне в ботинки. Вверху у речной дамбы возвышался крестообразный силуэт мельницы, неподвижный и молчаливый. Ее крылья дрожали на ветру, но больше не вращались подобно стрелкам сломанных часов. Никаких звуков, кроме шелеста травы на ветру, и почти кромешная тьма. По ночам остров, находившийся вдали от постоялых дворов и дороги и представлявший собой безлюдную болотистую местность, казался самым глухим местом на земле. Время от времени поднимался ветер и выл страшно, как раненая собака. Этот звук легко можно было принять за вой заблудившихся призрачных гончих Эдуарда III, в честь которых и был назван остров.

Перспектива просидеть в этом месте всю ночь не особенно улучшала мое и без того не самое приподнятое настроение, и я уже подумывал над тем, чтобы покинуть свой наблюдательный пост, как вдруг у заброшенной мельницы мелькнул огонек. Я не успел разглядеть деталей, но кто-то явно открыл дверь и вышел на улицу. Выбравшись из канавы, я присел на корточки. Мне было ужасно неудобно, но я надеялся, что лучше смогу следить за происходящим через раскачивающуюся на ветру траву.

Лишь когда одинокая фигура отошла от темного силуэта мельницы, я смог рассмотреть ее хорошенько. Кем бы ни был этот человек, но он хорошо знал дорогу и даже без лампы смог безошибочно выбрать кратчайший путь до хижины. Несколько минут спустя он вернулся — тело свисало с его плеча как вещевой мешок. Человек подошел к стене, затем ненадолго снова загорелся свет, когда дверь открылась, и незнакомец исчез внутри мельницы.