Читать книгу - "Большие девочки тоже делают глупости - Людмила Феррис"

Юля постучала еще раз, а потом как-то навалилась на дверь, та заскрипела и открылась.

— Марк Александрович, это журналист Юля Сорнева. Вы просили меня зайти?

В ответ была тишина. Юлька попятилась, не веря своим глазам.

Марк Бельстон сидел за столом с пробитой головой.

— Марк Александрович, что с вами? — запинаясь, сказала она и поняла, что ответа на этот вопрос не будет. Юля перевела дух и огляделась.

— Вы меня слышите?

Он не шевельнулся.

На столе лежали разбросанные письма, и Юлька, повинуясь журналистскому инстинкту, мгновенно сгребла их в сумку и вылетела из кабинета, не забыв сделать фотографию на телефон.

«Циничная девка, — сказала она себе. — Какая циничная!!! Первым делом в тебе срабатывает журналист, а потом человек».

Юлька закричала:

— Зинаида Ивановна, Зинаида Ивановна!

— Ты так быстро поговорила?

— Немедленно звоните в «Скорую» и в полицию!

— Зачем? — У женщины округлились глаза.

— У него пробита голова, кровь на столе и вокруг!

— У кого голова? — продолжала недоумевать Зинаида Ивановна.

— Да ну вас к черту! Голова пробита у нашего председателя жюри! — Юлька набрала телефон «Скорой» и позвонила в полицию. — Перекройте коридор, сейчас закончится мастер-класс, и будет перерыв на кофе. И сюда придет сотня журналистов, пытливых, бесцеремонных и пронырливых.

— Какой ужас, какой ужас!

— Я пойду встречать «Скорую», а вы не стойте, загородите коридор. Есть кому помочь?

— Да, там профессор Маркин и доцент Кириллова.

— Берите в охапку своих научных сотрудников и стойте здесь, никого не пускайте.

— Все, конец фестивалю! Это катастрофа, — сказала Зинаида Ивановна.

— Уже ничего не изменишь, будем действовать по обстоятельствам.

— Да, да, конечно. — Женщина лишь кивала. — За что же его? Такой приличный мужчина!

— Да уж, запомнится мне ваша «Сибирская панорама» «на всю оставшуюся жизнь».

Марка Бельстона через пятнадцать минут уже везли в реанимационное отделение — он оказался жив, и ему требовалась срочная медицинская помощь. Члены жюри неприкаянно ходили по коридору и отгоняли от кабинета, где работали следователи, назойливых журналистов. Новость о том, что Бельстона увезла «Скорая», мгновенно распространилась среди участников фестиваля. Журналисты толпились в коридоре и обсуждали версии.

— Сердце, говорят. Докрутился со своими самолетами!

— Да ладно ты наезжать! Мужик он видный. Только вот голова в крови была.

— В крови? Так какое это сердце?! Что нам Зинаида Ивановна лапшу на уши вешает! Сама лекцию читает «Правда и вымысел журналистики», а на деле — одно вранье!

— Станут тебе правду говорить, тоже наивный! Грохнули Бельстона почем зря, наверное, семья деньги делит.

Журналистские разговоры ни о чем, кто надо уже разбирается, прервала очухавшаяся секретарь жюри Зинаида Ивановна:

— Товарищи участники фестиваля! Я прошу вас собраться в зале для сообщения и дальнейшего обсуждения ситуации.

Журналисты, продолжая переговариваться, нехотя двинулись в зал. Члены жюри в количестве четырех человек с бледными лицами поднялись на сцену, это действо возглавляла пятый член жюри — энергичная Зинаида Ивановна. Именно она начала атаку.

— Уважаемые журналисты! Случилось непредвиденное событие. Такого я, честно признаться, не помню.

Профессора и доценты кивали в знак согласия и одобрения.

Зинаида Ивановна была типичной старой девой, посвятившей себя работе — преподаванию журналистики, но самих представителей этой профессии она недолюбливала. По ее мнению, они были слишком раскованны, особенно «в отношениях».

Что значит «слишком», она себе не объясняла, потому что «отношений» у нее никогда ни с кем не было. Ей никто и никогда не предлагал руку и сердце, она не знакомилась с мужчинами в Интернете и была искренне предана работе. Когда однажды коллега по кафедре, старый профессор-вдовец, пригласил ее в кино, она восприняла это как личное оскорбление. Зинаида Ивановна считала, что ее незаслуженно «задвигают с первой линии», и с заведыванием кафедры журналистики она бы справилась получше многих других ныне руководящих. Сегодня у Зинаиды Ивановны был «звездный час». Ее фотографии непременно должны попасть на первые полосы местных газет, ее интервью станет украшением местного выпуска новостей. Ей было не слышно, как в зале ее бывшие студенты обменивались репликами.

— Ну, распушилась Зинаида!

— Да у нее эндокринная система не работает, вся женская энергия в голос перешла.

Голос Зинаиды Ивановны и правда стал до того громким, что в актовом зале не нужен был микрофон — каждое слово она выговаривала четко и со смыслом.

— У нас произошло страшное событие — покушение на председателя жюри фестиваля «Сибирская панорама» Марка Александровича Бельстона. Он находится в реанимации, и за его жизнь борются врачи. До окончания работы фестиваля остались считаные дни. Мы с жюри посовещались и решили, что не будем прерывать ход фестиваля, на проведение мастер-классов приехали именитые люди из столицы, и я думаю, решение жюри будет воспринято с пониманием.

На Зинаиду были направлены несколько телевизионных камер и диктофонов. Техника фиксировала каждое ее слово, что очень вдохновляло выступающую.

— Фестиваль продолжается, продолжается наша работа, о здоровье председателя мы будем справляться ежечасно. — Зинаида наконец завершила речь и осталась довольна собой.

Юля Сорнева сидела в зале вместе со всеми и слушала несуразное выступление Зинаиды Ивановны.

— Мне-то точно не до мастер-классов, — подумала она, вспоминая окровавленную голову Бельстона.

— А ты успела с ним поговорить, с председателем-то? — услышала Юля рядом с собой вопрос. Алтайские журналистки Фая и Даша, с которыми она разговаривала не так давно, тянули ее за рукав.

— Давай колись, Сорнева, мы ведь слышали, что Зина тебе кричала.

— Нет, как я могла с ним встретиться, если он чем-то по голове получил!

— Так ты его видела? — продолжали допытываться девчонки.

— Да я только шаг в кабинет сделала и сразу назад, к Зинаиде, «Скорую» вызывать.

— То есть когда Зинаида тебя кричала, звала и говорила, что Бельстон с тобой хочет поговорить, он еще был в здравии?

— Получается, что так. — Алтайские аргументы были убедительны.

— А уже когда ты пришла, он был без сознания?

— Я вам уже говорила.

— Значит, — не унимались девчонки, шепотом перебивая друг друга, — в эти пятнадцать-двадцать минут на него и напали. А ты что-нибудь видела?