Читать книгу - "Помощь деньгами и кровью - Кирилл Казанцев"

Он принялся подбирать Машкину одежду, бросал в сумку все подряд, что-то еще говорил, лишь бы не молчать, лишь бы не стоять на месте.

— Не надо, — тронула его за рукав фельдшерица, — потом в морг привезете, ее оденут. Красивая будет…

— Чего? — Илья повернулся к ней. — Куда привезу, кто оденет? Ты в уме, курва? Ты что говоришь?

Шагнул к ней, а врач каким-то непостижимым образом оказался между ними, несильно толкнул Илью в грудь.

— В морг, — повторил мужик, глядя из-под очков, — у нее открытая черепно-мозговая, ваша дочь умерла три или четыре часа назад. Ты нас на труп вызвал.

«Чей труп?» — рассудок отказался воспринимать реальность, точно вырубился, осталось одно-единственное, самое сильное и важное желание, чтобы эти двое проваливали куда подальше, а Машка встала с дивана и занялась своими игрушками или чтобы они пошли гулять.

— На труп, понимаешь? Сейчас другие приедут, ее заберут, и полиция, так полагается…

Врач был на полголовы ниже Ильи, полный, нерезкий, но он ловко теснил того к стенке. Фельдшерица опасливо выглядывала из коридора и что-то бормотала в трубку, Илья разобрал несколько слов.

— Девочка, три или четыре года, причина смерти — открытая черепно-мозговая травма, вызвал отец. Быстрее, он врача сейчас убьет!

«Еще чего не хватало», — Илья сделал обманное движение, точно хотел оттолкнуть врача, и тот моментально повелся, выставил руки перед собой. Илья перехватил ему правую, вывернул в болевом приеме так, что дядя согнулся. Добавил коленом в грудь, а потом врезал по донельзя удивленной щекастой физиономии. Врач завалился набок между креслом и батареей, фельдшерицу вымело из квартиры. Илья подошел к Машке, сел рядом с ней, поправил платье, взял дочку за руку, пригладил ей волосы. А потом приехала полиция.

Руки в «браслетах» уже начали затекать. Илья сжимал кулаки, шевелил пальцами и смотрел в темноту за решеткой на окне. Дознаватель-лейтенант, остроносый блондинистый парень, повозился на стуле и принялся перебирать бумаги. Допрос длился уже третий час, Илья несколько раз повторил свои показания, но парень не унимался и каждый раз цеплялся к новой мелочи.

— Значит, не знаете, куда уехала ваша жена? — пятый, наверное, раз спросил он.

— А она уехала? — спокойно удивился Илья.

— А куда она делась, по-вашему?

— Понятия не имею. Вы полиция, вы и ищите.

— Заявления нет, — парировал тот.

— Я напишу, — пообещал Илья, — только наручники снимите.

Лейтенант скептически глянул на Илью и уткнулся в монитор. Давно клонило в сон, силы закончились еще в квартире, когда его самого повязали приехавшие мордовороты, а Машу положили в черный пластиковый мешок. Тот омерзительно шуршал, Илья еле сдержался от тошноты. А потом что-то надломилось внутри, и стало безразлично происходящее, и вчерашний день пропал из памяти, и завтра не волновало. Какая разница, что там будет, это уже неважно.

— Где вы были в момент убийства? — парень смотрел в монитор, на Илью даже не покосился.

— Какого? — устало отозвался тот. — Какого убийства?

— Вашей дочери Марии, — лейтенант мельком глянул на Илью. — Есть заключение экспертов, что это не несчастный случай.

Какое там несчастный случай, в ванной крови полно, и на полу, и на стенах. Точно Машку головой о плитку били… Дернулось что-то внутри, колыхнулось тяжко, затмив свет, и опало. Илья прикрыл глаза и промолчал. Лейтенант зашел с другой стороны.

— Какие отношения были у вас с вашей женой?

Теперь он крутил в пальцах карандаш и пристально глядел на Илью.

— Нормальные, — сказал тот, — обычные отношения, как у всех. Ссорились иногда, мирились. Квартиру купить хотели.

Дознаватель постучал карандашом по столу.

— А вот свидетели говорят, что вчера вы были настроены по отношению к жене крайне агрессивно, ударили ее. И гражданину Вишнякову нанесли ряд легких телесных повреждений. Что скажете?

Сука эта Олечка, вот что я вам скажу. Кто ее просил языком трепать? Это их личное дело, Валерка не в претензии, а Светка… Сердце сжалось, Илья прикусил губу и отвел взгляд.

— Заявление от него есть?

— Нету, — вздохнул дознаватель.

«И не будет» — это Илья оставил при себе. Если дойдет до заявы, то всплывет и «таурус», и Валерке придется объяснять, за каким чертом он приволок ствол в ресторан.

— Ты мне либо предъявляй что-то, либо отпускай, — Илья демонстративно звякнул наручниками.

— На трое суток задержать могу без предъявления. — Дознаватель потянулся к телефону и вызвал охрану. — Посиди пока, подумай. Может, что вспомнишь.

Трое суток — это хорошо. Хоть трое суток, хоть неделю, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру, лишь бы не оставаться там одному.

Еще через неделю были похороны, а на другой день бледный, с безумными глазами тесть ввалился к Илье в половине шестого утра.

— Проваливай, — вместо приветствия выдал он, — у тебя час, или…

«И что будет?» — они смотрели друг на друга, и если тесть наливался злобой, и она того гляди хлынет через край, то Илье больше всего хотелось лечь и заснуть, наконец. А перед этим выпить не одну таблетку снотворного, как было сказано на упаковке, а сразу все. И плевать, что потом будет. Останавливало одно: если не сработает, то можно сделаться овощем на всю оставшуюся.

— Проваливай, — повторил тесть и принялся ходить по квартире, зачем-то открывая окна. Загуляли сквозняки, запахло сырой свежестью, и шум дождя, до этого еле различимый, стал отчетливо слышен.

— Подождите, — как во сне проговорил Илья, — а если Света вернется…

Эта мысль пришла ему в голову еще в СИЗО и после уже не отпускала. С ней становилось легче, появлялся просвет и призрачная надежда, что этот кошмар не вечен, что все наладится, и очень скоро. Светка просто уехала вместе с Машкой, как уезжала к родителям или на море, и скоро вернется, и все пойдет по-прежнему. По-другому и быть не может.

— Что? — тесть подошел к Илье и щурился снизу вверх. — Кто вернется? Ты что несешь, скотина? Ты в своем уме?

И замахнулся неловко, неумело, Илья машинально перехватил его руку, отбил следующий удар. Тесть побледнел, губы у него посинели, он бросился на Илью и оказался отброшенным на диван. Ветер трепал шторы на окне, о подоконник грохотал крупный дождь. Тесть сидел на диване и тер запястье, кривясь от боли. Илья закрыл окно, зачем-то задернул шторы.

— Катись отсюда, — рыкнул из полумрака тесть, — неудачник, тряпка. Кому ты нужен, выродок сучий, лучше бы ты подох, чем они…

И не запнулся ни разу, не сорвался, точно с листа читал, точно готовился заранее и текст вызубрил. Илья не особо вникал в смысл этих слов, оскорбления пролетали мимо ушей: ну что взять со старика, разом потерявшего и дочь, и внучку. А Светка у него одна, других детей нет, а впереди одинокая старость, а сколько было надежд, сколько планов… Но зацепило последнее: кому ты нужен… В самом деле — кому? Дед прав, тут все кончено, чужим тут не место.