Читать книгу - "Тринадцать ведьм - Инна Бачинская"

В свое время он практиковал как экстрасенс и целитель, и от страждущих не было отбоя. А еще он преподавал физику в местном педвузе, защитил кандидатскую. Потом перекинулся на психологию, стремясь разобраться в душе как собственной, так и страждущих. Он был женат три раза, и жены его были красавицами и умницами, и дружеские отношения сохранялись после разводов…

Почему был, спросите вы? Почему в прошлом времени? Да по одной-единственной причине — Монах склонен к перемене мест, он бродяга по натуре, он счастлив, когда топает куда-то вдаль с неподъемным рюкзаком за плечами. И рано или поздно в его жизни наступает момент, когда он все бросает — и жен, и насиженное место, и друзей, и летит «за туманом и за запахом тайги» на Алтай, в Монголию или в Непал.

И там, затерявшись в непроходимых дебрях, сидит неподвижно на большом валуне, смотрит на заснеженные горные пики и любуется цветущими белыми и красными олеандрами; в прищуренных его глазах отражается серебряный рассвет. Безмятежность, покой, сложенные на коленях руки… Он похож на Будду.

Бродит по бездорожью, спит в палатке под развесистым кедром или орешником, варит на костре пойманную рыбу, а то и добытого некрупного зверя, погружен в разные интересные мысли. Там классно думается, под развесистым кедром, — ни тебе голосящего мобильника, ни Интернета, ни скайпа, ни докучливого трепливого соседа, ни надоевших звуков цивилизации. Думается о чем, спросите вы? Да мало ли! О судьбах мира, загадках истории, физических парадоксах вроде путешествий во времени и версиях о происхождении человека. Неважно о чем. Можно еще попытаться доказать мысленно теорему какого-нибудь выдающегося математика, до сих пор никем не доказанную. Круг интересов Монаха глобален. Он смотрит на огонь и выстраивает свои мысли в некий логический ряд, пытаясь уразуметь, с нетерпением ожидая пронзительного чувства озарения. Пошумливают верхушки деревьев, всплескивает ручей, посверкивают низкие большие звезды, и воздух хрустально прозрачен, холоден и чист; Монах размышляет. Он уравновешен с окружающей средой — наверное, это называется счастьем.

Он понимает в травах, ему сварить снадобье раз плюнуть. Он чувствует, что нужно смешать… и куда намазать, и сколько принять внутрь, чтобы не простудиться. И спишь после них как младенец, и видишь сны. Правда, потом их трудно, почти невозможно вспомнить — только и остается чувство, что обмыслилась и доказалась некая суперзадача, а вот какая — увы. Зато наутро принявший накануне индивидуум свеж и бодр, мыслительные шестеренки крутятся будь здоров, мысль бежит вприпрыжку, голова варит и всякая проблема, непосильная вчера, разрешается на счет раз-два. И никакого похмельного синдрома.

Иногда, очень редко правда, Монах видит картинки. Всего два раза в жизни, если быть честным. Один раз он увидел себя, вынесенного волнами на берег, бездыханного, разбитого о камни. Это случилось за пару минут примерно до того, как он сунулся форсировать вброд незнакомую речонку. Картинка была настолько жизненна, что он сразу поверил, так как считает себя волхвом и ясновидящим и убежден, что открыто ему нечто, скрытое за семью печатями. Во второй раз он увидел бездыханное тело старой дамы с распущенными седыми волосами и, по его собственным словам, чуть не помер со страху. Ну, да это долгая история, о ней как-нибудь в другой раз^[2].

А еще бывают у него предчувствия. Назовите это инстинктом самосохранения, богатым воображением, жизненным опытом… не суть. Как в Молодежном, за минуту до трагического события. Словно ветерок пролетел, оставляя после себя ощущение тоски и жути.

С журналистом Алексеем Генриховичем Добродеевым Монах познакомился, можно сказать, случайно. Что называется, судьба свела. Его попросили разобраться с убийствами девушек по вызову…^[3] С какого перепугу, спрашивается? В смысле, с какого перепугу попросили. Он что, частный сыщик? Оперативник в прошлом? Нет, нет и нет. Монах не частный сыщик и не оперативник в прошлом, а попросили его по той простой причине, что пару лет назад он открыл в Сети сайт под названием «Бюро случайных находок» — то ли припадок любви к ближнему накатил, то ли соскучился по людям, скитаясь в тайге, — а только захотелось Монаху новых прекрасных жизненных смыслов. И там он обещал помощь бывалого человека и путешественника под девизом: «Не бывает безвыходных ситуаций» — всем попавшим в некрасивую историю. Нельзя сказать, что от желающих отбоя не было, за весь отчетный период позвонили и попросили о помощи всего-навсего двое. В итоге Монах раскрутил два красивых дела из тех, что называется, резонансных, обскакав оперативников, в результате чего уверовал в свой детективный гений. Нет, не так. Он подтвердил свой детективный гений, в котором никогда не сомневался, просто руки не доходили попробовать.

В ходе расследований Монах вышел на местного журналюгу Лео Глюка, который бойко писал об убийствах, причем напускал туману с намеком, что ему якобы известно нечто. Недолго думая, Монах позвонил журналюге, и встреча состоялась. Вопреки ожиданиям Монаха, Лео Глюк оказался не прытким глистоперым вьюношем, как ему ожидалось, а солидным на вид толстым мужчиной, но при этом подвижным, болтливым и любопытным, к тому же от избытка воображения привирающим по любому поводу и без, как, впрочем, и полагается всякому уважающему себя репортеру скандальной хроники. Звали его Алексей Генрихович Добродеев. Имя Лео Глюк было одним из псевдонимов журналиста.

Они сразу нашли общий язык, заключили союз о творческой взаимопомощи и нарекли свое детище Детективным клубом толстых и красивых любителей пива. Монах был интеллектуальным двигателем и аналитиком, а Добродеев добытчиком информации из самых достоверных источников, так как у него везде все схвачено; он также подставлял плечо и разделял самые странные идеи Монаха… по причине некоторой склонности к аферам и мистификациям. Бар «Тутси» стал явочной квартирой клуба. Тот самый, где барменом добряк Митрич, он же хозяин заведения. Добавьте сюда фирменные бутерброды с маринованным огурчиком и пиво! И девушку, которая поет по субботам. Не дешевую попсу, а настоящие старинные романсы, а также из бардов. И вам сразу станет ясно, что «Тутси» — бар для понимающих: без криков, скандалов и мордобоя, с теплой, почти семейной атмосферой…

— Виталю уже арестовали? — озабоченно спросил Митрич.

— На свободе пока, — сказал Добродеев. — За что его арестовывать?

— Ну как же! Его же театр… да и репутация у него мама не горюй! А если это он придумал с фосфором, для пущего эффекта, а все пошло не так? Нет, я ничего не хочу сказать, но ведь это Виталя!

Добродеев и Монах переглянулись.

— Вряд ли, — сказал Добродеев с сомнением. — Не дурак же он полный…

Фраза осталась неоконченной и повисла в воздухе. Репутация у режиссера была подмоченной и печально известной, и никто не поручился бы, что до такой степени не дурак. Кто способен измерить степень дурости?