Читать книгу - "Японистка. Книга первая. Хищная Сакура - Полина Кацуро"

– Так называют всех владельцев баров и питейных заведений. Просто это «хозяин» по-английски, японцы взяли это слово без перевода. И мы его так и произносим, – разъяснила Вика.

Они ещё немного поговорили о перелёте и о жизни в городе. Дана, уже полюбившая Вику, спросила у неё о самом сокровенном:

– А ты на море каждый день ходишь?

– До моря ещё дойти надо, – с улыбкой ответила Вика.

Дана очень расстроилась и пока все договаривались о том, что на следующий день Вика отведёт новеньких в большой универмаг за покупками, Дана пыталась придумать хотя бы одну причину, почему ей надо обязательно ходить на море каждый день.

Когда с едой было покончено, двинулись в сторону центра. Через несколько сотен метров компания оказалась возле автобусного терминала. По периметру большого круга для разворота находились остановки местных и междугородных автобусов, идущих в разных направлениях. Рядом с обычными билетными кассами и ларьками с товарами в дорогу стояли несколько кабинок очень странного вида: они напоминали автоматы с газировкой, только с козырьком наверху.

– А это для чего? – спросила Дана, указав на одну из них.

– О, это неотъемлемая часть японской культуры – автоматы для пурикуры, – улыбаясь, ответила Виктория. – Этот автомат фотографирует тебя и делает из фотографии наклейку небольшого размера. Ее можно приклеить себе на телефон или на зажигалку, да куда захочешь. Полное название таких автоматов «Принт Клаб», с английского «Клуб Печати», а на японский лад – «Пуринто Курабу». А японцы просто мастера сокращать слова. Они взяли первые два слога из каждого слова и получилось всем известное слово «пурикура». Теперь это отдельное слово, живущее своей жизнью и не имеющее аналогов в других языках мира. Надо сказать, японцы, особенно японки, очень любят пурикуру, они снимаются и делают тысячи своих наклеек. Сейчас даже продаются специальные книжечки для пурикуры, куда можно аккуратненько наклеивать свою коллекцию.

Компания подошла к одному из ларьков, и сэмпаи объяснили кохаям, что пока они не обзавелись японскими номерами телефонов и не купили именные карточки для международных переговоров, звонить домой можно только через установленные здесь автоматы. Стажёры сразу купили по несколько карточек в ларьках и разошлись по кабинкам. Дана позвонила сначала домой, чтобы рассказать маме про полёт и общежитие. Мама взяла трубку сразу, как будто ждала звонка прямо у телефона. От маминого голоса у Даны сразу на сердце полегчало. Жалко, что карточки рассчитаны только на десять минут, с мамой хотелось поговорить подольше. Пришла очередь напомнить Димке о своей любви и о том, что «соскучилась уже сильно-пресильно и по-прежнему любит его больше всех на свете». Он, конечно, тоже «тоскует, скучает, еле звонка дождался, чуть не умер и уже успел написать первое письмо своей любимой». Поговорили очень хорошо, но у Даны появилось какое-то странное ощущение. Не виделись всего сутки, а было такое чувство, что расстались очень давно, как будто в прошлой жизни. На другой стороне трубки Димочка ныл, как ему плохо без неё, как всё вокруг тускло, и что жизнь остановилась и будет стоять до её возвращения. Дана слушала, и ей казалось, что разговаривает он не с ней. Как будто идёт любимый телесериал по телевизору. И всё равно хотелось, чтобы этот разговор не кончался никогда, но компания сигналила через стекло кабинки о желании начать и продолжить банкет. Дана пообещала звонить через три дня, поцеловала трубку и присоединилась к жаждущим.

Вскоре они очутились в квартале, сияющем многочисленными и разнообразными неоновыми вывесками. Здесь были бары, рестораны, клубы и другие заведения типа караоке и бильярда. Из каждой двери доносилась громкая музыка, смех и пение – часто пьяное и фальшивое, но очень душевное. По дороге попадались подвыпившие японцы, возвращавшиеся домой. То и дело появлялись девушки в красивых вечерних платьях, улыбались им и снова исчезали в какой-то из дверей. В воздухе витала атмосфера веселья и отдыха.

– Вот, детишки, смотрите и запоминайте, куда ходить одним нельзя. Этот квартал – огромная чёрная дыра, которая может засосать вас в миг, как нас, и погубить стажёрскую жизнь, – трагично произнёс Коля.

Пройдя немного по улице, они свернули за угол и начали подниматься по внешней лестнице дома на второй этаж, где на узкой двери значилось: «Джэки и бобовое зёрнышко». Олег распахнул её и первым шагнул в помещёние с приглушённым светом.

Бар, так горячо любимый русскими студентами, оказался меньше, чем представляла себе Дана. Это была узкая длинная комната, на одной стороне которой находилась барная стойка, а на другой, через узкий проход, стояли почти вплотную к диванчикам три низких столика. В самом конце комнаты расположилась крохотная сцена с караоке-системой. Несмотря на то, что бар был тесным, обстановка была очень уютной. Возникало такое чувство, что это не бар, а дом Мастера, к которому пришли гости. Сам он стоял за барной стойкой и готовил коктейль. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения, со стрижкой под ёжик, с редкой проседью. Лицо его было мужественным, несколько угловатым. Одет он был в серую майку и серо-голубые джинсы на подтяжках. При виде компании русских он широко улыбнулся и крикнул:

– Иращай! Добро пожаловать!

Двое мужчин и женщина среднего возраста сидели за стойкой, за самым дальним столиком расположилась компания молодых людей. Было довольно шумно и весело. Пока компания Даны рассаживалась за столик у дверей, Мастер принёс горячие салфетки и меню. Подмигнув трём вновь прибывшим, он сказал:

– Новенькие? Это хорошо! Приехали и сразу ко мне? Это правильно! Заходите всегда, я вам буду рад. Ну, как в России, холодно? – Дана и Алексей закивали. Вика и Олеколя принялись представлять новых друзей Мастеру. Приняв заказ, он удалился. Кто-то из молодых за дальним столиком крикнул:

– Мастер! Тринадцать тридцать восемь.

Мастер взял пульт и набрал указанный номер. В баре заиграла громкая музыка, и один из молодых японцев взял микрофон. Когда раздались первые аккорды песни, все японцы в баре засмеялись. По реакции Дана поняла, что песня известная, весёлая, наверное, из мультфильма. Молодой человек по-клоунски раздул щёки и запел. Пел он замечательно. Голос был приятный, чистый и выводил парень далеко не простую мелодию. Все посетители дружно подпевали: «О-о-о!» – и хлопали после каждого куплета. Дана отметила, как хорош собой молодой человек. Невольно пришедшее сравнение с Димочкой было явно не в пользу последнего. Песня закончилась, все захлопали и засвистели. Дана с трудом отвела взгляд от исполнителя. Димочка тоже любил развлекаться, но предпочитал танцевальные клубы. Танцевал не ахти как, но очень любил. А ещё он очень любил, чтобы Дана была всегда в зоне видимости.

После нескольких коктейлей Дана перешла за барную стойку. Мастер подошёл и предложил чокнуться. Дана решилась задать вопрос:

– Мастер, а зачем вы согласились на фиксированную плату для русских, это же верное разорение?

Ответ Дане понравился:

– Считай, что это мой вклад в развитие российско-японских отношений, в поддержку студенчества и молодёжи. Лучше зарабатывать меньше, но чтобы посетители были – это я тебе говорю как бизнесмен. И потом, вы, русские, так весело смеётесь и так громко гуляете, что часто посетители приходят ко мне просто в надежде погулять вместе с вами. Так что получается, всем хорошо. Ну, что? Давай выпьем!