Читать книгу - "Казнить Шарпея - Максим Теплый"

Правда же состояла в том, что экс-министра майор видел только по телевизору, поэтому, уловив очередные намеки подчиненных на его покровительство, не выдерживал и орал, что они с ним даже не однофамильцы.

Насчет родственных уз майор не врал. Но коллеги все равно ему не верили. Обсуждая очередную выходку начальника, буквально терзавшего личный состав своими придирками, они неизменно увязывали его безнаказанное самодурство с чьим-то высоким покровительством.

...Грачев появился из дверей третьего подъезда Госдумы минут через пять после разговора с Трегубовым. Все это время Игнатов неподвижно стоял, повернувшись спиной к прапорщику. Пару раз он бегло взглядывал на часы. Именно в тот момент, когда из дверей появился Грачев, сопровождаемый двумя вооруженными бойцами, Игнатов резко повернулся и отчетливо произнес:

– Осталось сорок минут. Через сорок минут могут погибнуть люди, возможно, даже дети.

Грачев, жмурясь от яркого солнца и потому плохо различая лицо собеседника, машинально переспросил:

– Какие дети? – И тут же, как бы спохватившись, обратился к Трегубову: – Что тут происходит, прапорщик? – Он напустил на себя всю строгость, на которую только был способен, и язвительно добавил: – Может быть, вам роту автоматчиков вызвать на подмогу?

Трегубов не успел ответить, так как в разговор вмешался Игнатов:

– Мне нужно немедленно встретиться с Председателем Думы. Я подготовил террористический акт, и остановить его может только кто-то из руководителей страны, если вступит со мной в переговоры и выслушает мои требования. Вы кто по званию? – неожиданно поинтересовался Игнатов.

– Майор, – машинально брякнул Грачев, еще не понимая до конца причину, по которой ему срочно захотелось вернуться в свой кабинет, закрыть дверь и препоручить общение с этим странным типом кому-нибудь из замов. Грачев наметанным глазом сразу распознал в Игнатове человека опасного и решительного. На психа, из числа тех, которых именно возле «командирского» входа в Думу крутилось великое множество, он не был похож. Психов за пять лет службы в Думе Грачев повидал великое множество. И даже имел взыскание от руководства за то, что однажды не смог обеспечить безопасность весьма известного в стране депутата – Якова Блуцкого, которого на выходе из «командирского» подъезда свалила на асфальт отточенным ударом в пах субтильного вида старушка.

Охрана, упустившая было инициативу, бросилась защищать честь и достоинство народного избранника, ибо разбушевавшаяся дама норовила еще несколько раз пнуть его, причем удары ложились близко к первоначальной цели.

Старушку скрутили. В ходе неравной борьбы несчастная запела «Варяга» и бросила в воздух несколько исписанных тетрадных листков. Позже выяснилось, что женщина действовала в состоянии аффекта, абсолютно не понимала, где находится, а свой поступок объяснила конфликтом с зятем, который за месяц до этого пытался упечь ее в психушку. Его-то, по ее словам, она и признала в Блуцком, который, естественно, начисто отрицал какую-либо родственную связь с мятежной старушкой. А разбрасываемые тетрадные листки оказались стихами, содержание которых не оставляло сомнений в душевном состоянии женщины.

Самое интересное произошло позже. Травмированный депутат ни в какую не соглашался с версией о безумной бабушке и неизвестном зяте. Он настаивал на том, что на него совершено покушение, организованное его политическими противниками. Нашлись журналисты, раздувшие эту мульку. В итоге было возбуждено уголовное дело по факту хулиганства и нанесения депутату побоев средней тяжести, которое расследовалось почти год. За это время о депутатской деятельности жертвы покушения вышла серия благожелательных публикаций, приуроченных к юбилею парламентария под общим названием «Сорок лет – сорок побед депутата Блуцкого». Был даже снят одноименный короткометражный фильм...

– ...А я генерал-майор КГБ в отставке, – спокойно продолжил Игнатов. Он почувствовал растерянность Грачева и перешел к наступлению. – Я вижу, вы уже поняли, что я не сумасшедший и не шутник. Если вы пригласите меня в свой кабинет и позовете кого-то, кто имеет возможность связаться с Председателем, я все объясню. Оружия у меня нет. Вот мой паспорт. Игнатов протянул документ и, глядя на собеседников с отеческим превосходством, проговорил: – У нас с вами очень мало времени. Его уже почти не осталось. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы мы беседовали в кабинете, оборудованном правительственной связью. В ближайшие двадцать минут нам обязательно понадобится «первая вертушка»[4]. – И, улыбнувшись, добавил: – Я не знаю, есть ли сегодня «вертушка» в кабинете начальника службы безопасности парламента. В мое время была.

Грачев круто развернулся и почти бегом рванул назад, в «командирский» подъезд, бросив на ходу Трегубову:

– Задержи его! Я сейчас.

Уже исчезая в проеме двери, он увидел, что за ним спешат оба сопровождавших его военнослужащих.

– А вы куда?! – Грачев буквально захлебнулся от накатившей злобы. – Назад!!! Охранять!!! Трегубов, командуй! Я мигом!

Ответное «Есть!» Грачев уже не услышал. Он влетел в свой кабинет и резко приказал дежурившему в приемной лейтенанту:

– Срочно соедини с ФСБ, с Дергуном!

Сам же подбежал к аппарату внутренней связи и набрал приемную Председателя. Громкая связь тут же отозвалась голосом секретаря приемной. Председатель на выезде, проинформировал он Грачева, но если дело срочное, он готов соединить начальника службы безопасности с помощником Председателя.

– Слушаю, Каленин, – раздалось в аппарате.

– Беркас Сергеевич! Тут внизу какой-то чудак... сейчас гляну фамилию... – Грачев раскрыл паспорт, который не выпускал из рук. – ...Игнатов его фамилия, обещает теракт и требует встречи с Председателем. Говорит, люди погибнут.

– Что за чушь? – удивился помощник Председателя. – У него есть какая-то информация?

– В том-то и дело, он говорит, что якобы сам все организовал. Говорит, что – генерал КГБ. На психа не похож.

– Ну и сдайте его куда надо. Там разберутся.

– Я тоже так думаю, – торопливо согласился Грачев, испытывая облегчение от того, что ему не придется заниматься экс-чекистом. – Он тут нас пугает, говорит, что времени уже не осталось. Врет, наверное.

– А если не врет? – вдруг спросил Каленин. – Как, вы сказали, его фамилия, Игнатов?

– Так точно!

– Давайте сделаем так: вы вызывайте людей с Лубянки, им тут два шага пройти, а генерала проведите в мой кабинет. Пусть кто-то из ваших рядом со мной побудет на тот случай, если этот субъект вознамерится испытать на мне какой-нибудь секретный способ ликвидации российских чиновников.

Через пять минут Каленин услышал, как зашумели створки лифта на шестом этаже, на котором недалеко от председательского кабинета размещалась его «двушка»[5]. Затем послышалось какое-то движение в приемной, и наконец после небольшой паузы дверь кабинета открылась. Появившийся в проеме Трегубов спросил: