Читать книгу - "Калашников - Альберто Васкес-Фигероа"

что привело его к желанию отомстить всем людям, встречающимся на его пути… – Роман Баланегра громко фыркнул, вспоминая старые времена. – А еще он был умным, этот ублюдок. Намного умнее белки! Если бы я не остерегался, он бы меня проткнул как оливку. – Почему его называли Очопатасом? – Потому что с его четырьмя нормальными клыками, этими огромными клыками, хоботом и "манубриумом", который он тащил по земле, когда он опускал голову, больше напоминал многоножку, чем слона. – Но то, что был убийца-слон, не оправдывает уничтожение тысяч таких. Хозяин дома снова наполнил стаканы джином, выпил больше с наслаждением, чем с жаждой, казалось, он уже собирался завершить разговор, но, наконец, показал, как будто вооружившись терпением: – Давайте проясним это раз и навсегда, чтобы вы поняли, к чему стремлюсь. Легенда о том, что лев – король джунглей, – это миф, потому что эти помпезные и рычащие косматые создания в трусы срутся, как только появляется слон, который является несомненным королем джунглей, гор, болот и африканских прерий, потому что у него нет другого врага, кроме человека с ружьем. Даже смертоносные "зеленые мамбы" не беспокоят его, потому что кожа у него такая толстая, что бедная змея оставит в ней свои зубы, прежде чем уколет хоть каплю яда; а если бы даже уколола, для такого гиганта, как он, это было бы, как если бы мы выпили эту бутылку джина на двоих; он бы только почувствовал легкое головокружение… Понимаете, к чему я веду? – Более-менее. – Это огромное существо, которое не имеет врагов, живет почти в пять раз дольше большинства животных и продолжает увеличиваться в числе, пока не превращается в настоящую напасть. Его сила, число и размер делают их "мирными хищниками", потому что каждый из них ест и, в основном, пьет в сто раз больше, чем любое другое животное. Когда их число резко увеличивается, как это произошло в начале прошлого века, они обрекают на голодную смерть всю дикую фауну региона. Поэтому, если по-настоящему любишь животных, нужно выбирать между одним или многими. – Никогда не думал об этом с такой точки зрения. – Так вот, это и есть настоящая точка зрения: я видел, как стадо слонов пришло к водопою, где пили воду сотни животных, находившихся в полной гармонии, и разогнало их, выпило воду, помочилось, испражнилось, перекатилось в грязи и ушло, как ни в чем не бывало. – Начинаю понимать вашу позицию… – признал рыжий. – Но вы так и не объяснили, что с Баланегрой. – Всё просто! Из-за накопившейся работы, чтобы избежать будущих споров о том, кто убил конкретного зверя, было решено, чтобы каждый охотник покрасил свои пули в разный цвет. Как начальник, Самаки выбрал салатовый, так как это было его настоящее имя, Ред Уильямс выбрал красный, один, имя которого я не помню, потому что через два месяца его убил свирепый самец, синий, а моему деду достался черный. – Интересная история… – В этом континенте таких историй полно, относящихся к времени, когда ушастые звери показывали клыки, за которые любой любитель готов был бы заплатить целое состояние, чтобы выставить их как трофей. – А откуда эта болезненная тяга к трофеям? – спросил его собеседник. – Какое значение имеет, что клык, рог, голова или шкура больше на три или пять сантиметров, чем другая? Это что-то для детей… – И так и есть… – признал «маврикийский». – Это тщеславие стоило миллионов жизней и разрушило африканскую фауну, потому что именно любители этих трофеев уничтожили виды ради простого удовольствия повесить на свои стены добычу, которая со временем покроется плесенью. Трофеи служат только для того, чтобы накормить тщеславие идиотов, которым нужно что-то для разговоров с гостями: «Этого льва я убил в Кении…». «Этот куду стоил мне пятнадцать дней мучений… Это рекорд Танганьики…». – Роман Баланегра сейчас был раздражен. – Именно эти придурки и испортили континент. – Разве вы не считаете себя одним из них? – Абсолютно нет! Я был профессионалом, который в конце концов жил от слоновой кости, как другие живут, превращая прерии в поля. – Давайте! – протестовал тот, кто называл себя Гермес. – Не будете же вы сравнивать положительную работу колонистов с работой охотников? Вы не серьезно. – Часто колонисты нанимали нас, чтобы избавить их от больших стад, которые вторгались на их поля. Миллионы буйволов, зебр, жирафов и антилоп были уничтожены, потому что безжалостный фермер хотел захватить территорию, принадлежащую животным. Мне пришлось убить больше слонов по просьбе землевладельцев, чем ради качества их клыков, и поэтому в Африке никто не должен никому ничего упрекать; за каких-то сто лет мы превратили нетронутый континент в проклятый континент без будущего… – И если этого было мало, появился Джозеф Кони. – Всегда существует какой-то Джозеф Кони где-то, – был горький ответ. – Просто здесь они процветают быстрее, потому что есть джунгли, которые дают им безнаказанность, которой не будет в любом городе мира. – И вы решительно настроены покончить с этой безнаказанностью? – Не путайте: это не я, а вы, кто выбрал этот путь, который я, в общем, одобряю, и не только из-за экономических выгод, которые это может мне принести. Одна из главных проблем демократий заключается в том, что террористы и преступники, не подчиняющиеся их законам, пользуются ими, поэтому я одобряю, что в особых случаях, как в случае с Кони, даже самый жесткий судья может отвернуться. – Отлично! Теперь они отвернулись. А теперь ваша очередь закончить работу. – Сделаем, что сможем.

Глава 4

Рассвет шестого дня угрожал положить конец празднику ароматов, которым они наслаждались, лежа на лугу и наблюдая, как угасают последние звезды в тот момент, когда их руки соприкоснулись, затем их пальцы переплелись и, наконец, начали ласкать друг друга. Когда Орхидея заметила, что лицо Юрия мешает ей продолжать смотреть на звезды, она не расстроилась, а наоборот позволила ему подойти еще ближе, с радостью ответив на долгий и сладкий поцелуй.

Потом последовали сладкие и страстные минуты, одни из самых прекрасных, которые девушка помнила, всегда в темноте и в тишине, вдыхая возбуждающий аромат тела спутника, живя настоящим, но испытывая более сильные эмоции по поводу того, что должно было произойти.

Ибо страсть всегда состоит из воспоминаний, настоящего и ожидания близкого будущего.

Это будущее мчалось быстро, на крыльях неотложного желания, и когда она поняла, что он поднимал ей юбки и одновременно расстегивал свою бретель, она протянула руку, пытаясь остановить стремительный поступок, который ей казался слишком поспешным, и почувствовала неизвестное прикосновение, которое попыталась оттолкнуть, но почти сразу заметила, как теплое и вязкое жидкое