Читать книгу - "Бегущая по огням - Евгения Михайлова"

Тамара видела в окно, как из подъезда вылетела Алла и побежала куда-то. Она смотрела на ее узкую спину, тонкие ноги в обтягивающих джинсах, хвостик из негустых темных волос и удивлялась. Алла почти не изменилась со школы. Сойдет за несовершеннолетнюю. И лицо то же – бледное, худое, только глазищи темные торчат. Разве это женщина? Вот как понять мужчин? Алку сразу после института выхватил бизнесмен. Ну, потом выгнал, наверное, хотя все говорят, что она сама ушла, но это другой вопрос. За ней бегали ребята в школе, хотя она всегда была похожа на монашку. Ей мать даже краситься не разрешала. Да и сейчас… А главное, Кольцов с ней вздумал целоваться! Совсем, что ли, крышу у него снесло от следопытства? Не то чтобы он нравился Тамаре, просто обидно. То есть он ей, конечно, нравился, как и многим, а смысл? Как-то всем было ясно, что тут ловить нечего. У него еще в школе были крутые романы: то с балериной, то с пианисткой, то с дочерью самых богатых родителей в их школе, он эту девчонку, кстати, бросил, как и всех предыдущих. На самом деле было, конечно, что-то и между ними – так считала Тамара. Он пригласил ее танцевать на школьном вечере. Потом проводил домой. Она на следующее утро ждала его у их класса, подлетела к нему, счастливая, ожидая предложений, а он вообще не понял, в чем дело. После школы пошел с другими девчонками, с отличницами, которые ее не замечали. Она плакала дома. Пожаловалась маме. Та, вечно усталая и удрученная, погладила ее по голове.

– Не реви. Твое счастье, что ты не успела в него влюбиться, что не обидел, не посмеялся и вообще… Знаешь, поговорка такая есть: «Красивый муж – это чужой муж».

– В каком смысле? – спросила Тамара.

– Изменяет, – объяснила мать. – Оно тебе надо?

Тамара тогда удивленно уставилась на нее. Че это она? Ей вроде отец не изменяет. Ему просто не до того. Он – охранник. Приходит с работы, поест, телик посмотрит под рюмочку – и спать. Никому не мешает. Ошибкой своих родителей Тамара считала своего брата, на год ее моложе. Кому нужна была такая спешка. Вот и вырос полный придурок. Он всегда был нахальным, противным и жадным. Сейчас устроился на какую-то фирму, Тамара точно не знает кем. Просто неинтересно. Что это за фирма такая, если ей нужны сотрудники, которые носят рубашки в цветочек, а волосы завязывают сзади, как не знаю кто. Они у Генки длиннее, чем у Аллы. Между лопаток болтается жирный хвост. Рожа – со спины видать. Все время ест. А они ему машину купили! Тамара была в шоке. Сначала мотоцикл у него был, сейчас машина. А она на свою зарплату в «Ашане» еще еду домой приносит. Ей мать жалко. Та всегда замученная, потому что мужики в семье… Не мужики никакие. Тамаре такие мужья и даром не нужны. За ней в магазине кое-кто приударяет. Но все не то. Всякие интересные брюнеты и блондины, которые покупают все самое лучшее, несут в дорогущие тачки, – они ее в упор не замечают. Как будто она невидимка. Тамара подошла к зеркалу. Она себе нравилась. И мама говорит, что она симпатичная. Конечно, кто-то называет ее толстой, но она просто в теле. У нее есть то, что должно быть у женщины. Не пигалица, как Алла. И лицо: круглое, румяное, хорошие зубы, ямочки на щеках. Глаза, конечно, могли бы быть побольше. Но, с другой стороны, зачем? Чтоб таращиться, как привидение?

Разложив все по полочкам, как она любила, Тамара с удовольствием зевнула и подумала: что лучше – поспать или поесть? У нее был выходной. Она вышла из своей комнаты, пошла на кухню, открыла холодильник и стала задумчиво изучать его содержимое. И вдруг ее кто-то сзади обхватил, сжал полуоткрытую в вырезе летнего халата грудь. Что значит, кто-то? Этот придурок! Тамара, не оборачиваясь, двинула локтем братцу прямо в нос.

– Ты что! Свихнулась совсем? – взвыл он. – Корова бешеная. Я пошутил! Ты мне нос разбила. Кровь идет!

– Ты не помираешь от этого? – спокойно спросила Тамара, доставая коробку яиц, масло и сыр.

Генка похлюпал носом, смыл кровь с лица под краном и попросил как ни в чем не бывало:

– Сделай и мне яичницу с сыром.

– Больше ничего не хочешь? Я в магазине каждый день стою на рубке мяса, еще и в выходной буду кого-то обслуживать. Сам себе делай! Машину тебе купили, а не мне. А продукты я приношу. Для себя и родителей. Что-то я не видела, чтоб ты что-то в дом приносил. Только выносишь.

– Какая ж ты, – сплюнул в раковину брат, – вот никто замуж и не берет. Зайду лучше в кафешку нашу. Там хоть нормальные бабы работают.

– Давай, – сказала Тамара. – Может, тебя кто возьмет. Может, переедешь отсюда, а то мать уже загонял. Дай-подай, все сразу…

Геннадий пошел в свою комнату, достал очередную пеструю рубашку, переоделся, грязную бросил в бак в ванной. Громко и демонстративно хлопнул входной дверью. Тамара сделала себе омлет с сыром, намазала маслом приличный кусок белого хлеба, порезала помидор, села и стала есть медленно, со вкусом. Потом так же обстоятельно взбила молочный коктейль с мороженым и свежей клубникой.

– Мам, – крикнула она. – Иди сюда, я коктейль сделала.

Мать вошла, взяла стакан, благодарно улыбнулась, устало опустилась рядом.

– Гена ушел? Он поел? Не знаю прямо. Он, наверное, дерется с кем-то. Доставала сейчас рубашки его из бака, некоторые в крови…

– Это я ему нос разбила. Лез.

– Что ты такое говоришь! Он шутит. А ты сразу – в нос! И часто ты это делаешь?

– Один раз. В смысле – первый. Сейчас.

– А кровь и на других рубашках есть. Наверное, все-таки дерется.