Читать книгу - "Крестоповал. Армия воров - Альберт Байкалов"

— Тогда почему не допустить, что эти трое молодых людей попросту были отправлены господином, — Дешин заглянул в листок, — Янковским, чтобы встретить вас и проводить к нему домой?

— Издеваетесь? — обиделся Тумаркин.

— Нисколько.

— Давайте ему позвоним? — оживился Тумаркин, отлепил свою руку от портфеля и сунул в карман.

— Знаешь, я не думаю, что эти люди бежали за ним с целью взять автограф или спросить, сколько времени, — вмешался в разговор Матвей, которому изрядно наскучило сидеть без дела. — Их настырность в преследовании говорит о серьезных намерениях.

— Чего же ты их не покалечил так, чтобы они подольше полежали? — наблюдая за тем, как потерпевший набирает на телефоне номер Янковского, вздохнул Дешин.

— Это так ваш патруль ездит, — огрызнулся Матвей. — Не убивать же?

Между тем Тумаркин приложил к уху трубку и почти сразу опустил руку:

— Занято…

Матвей выразительно посмотрел на Дешина и постучал по запястью пальцем, давая понять, что у него уже нет времени сидеть здесь.

— Слушай, — в глазах Дешина появились озорные огоньки, — а можешь мне настоящий подарок сделать?

— Ну? — уже догадавшись, о чем попросит друг, помрачнел Матвей.

— Пройдите с гражданином по маршруту, по которому он убегал, и попробуйте найти тот двор. Я дам вам оперативников. — Словно уверенный, что Матвей согласится, Дешин перевел взгляд на Тумаркина: — Вы в случае чего сможете показать балкон, с которого вашего похитителя окликнула женщина?

— Если, — Тумаркин развернулся всем телом на стуле и посмотрел на Матвея. — Если мы найдем тот двор, то конечно…

— А ничего, что я как бы не полицейский? — растерялся Матвей.

— Ты хотел мне подарок? — прищурился Дешин.

Матвей встал:

— Хорошо, только Марте скажу, чтобы домой без меня ехала.

* * *

Лада разлепила веки. Яркий свет вызвал боль. Она усилием воли подавила в себе желание зажмуриться и стала рассматривать потолок с люстрой посередине. По мере того как сознание прояснялось, все предметы вдруг поплыли с нарастающим ускорением вокруг оси, которой оказалась сидевшая на потолке и невесть как залетевшая в спальню ночная бабочка. К горлу подступил тошнотворный ком.

Лада медленно перевернулась на бок, уткнувшись носом в широкую, покрытую волосами спину Севрюкова. Приступ тошноты накатил с новой силой. Она вдруг вспомнила, как вчера, едва ее самолет застыл на стоянке военного аэродрома Чкаловский, в сумочке от-кутюр, купленной по случаю в Париже, зазвонил второй телефон. Он вернул ее из впечатлений от поездки в реальный, уныло-серый мир. Звонил Эдик.

— Мне доложили, что ты села…

«Кто бы сомневался», — хотела было ответить Анисимова, но сдержалась и вместо этого поздоровалась. Как умела, проникновенно, словно ждала звонка с самого расставания:

— Здравствуй, милый…

— Я в Приволжске. Ты как?

Глупый вопрос. Он полетел туда ради нее. Уже ждет. Она снова должна перешагнуть через себя. А если сказать, что плохо себя чувствую? — неожиданно мелькнула мысль. — Но что тогда? Сколько она продержится у кормушки? Собственно говоря, Лада получила предложение, от которого могла, но не имела права отказаться. Такова участь современной высокопоставленной наложницы.

Спустя полчаса, уже пересев в другой самолет, Лада летела в Астрахань, откуда вертолетом ее доставили прямо сюда. До сих пор у раскинувшегося на нескольких гектарах побережья поселка, обнесенного забором, не было никакого статуса. Даже те, кто строил его, не знали, что здесь будет за объект. Одни говорили, будто санаторий, другие — дачный комплекс для руководства министерства. Лада подозревала, что как и десятки других объектов, этот тоже повесят на баланс ее департамента, а потом прикажут продать по цене в разы меньшей той, что он стоит… А это значит, что и в ее копилочку что-то тоже упадет на безбедную жизнь… Папа будет гордиться своей дочерью.

Сухость во рту стала нестерпимой. Казалось, даже от попытки что-то сказать на небе лопнет похожая на бумагу кожа. Лада медленно села. Огромная, прямоугольная кровать качнулась. Боясь с нее слететь, она вцепилась в шелковую простыню и опустила голову. Волосы упали золотистым водопадом на грудь. Протянув руку к стоявшей в изголовье тумбочке, Лада стянула с нее пеньюар, сунула в рукава руки и, не соизволив даже запахнуть его, встала. Пол стал качаться, словно палуба корабля. Широко расставляя ноги, молодая женщина добрела до холодильника. Однако с минуту посмотрев на бутылки минеральной воды, пересилила себя. Холодное ей сейчас нельзя. Обязательно заработает простуду. Она подошла к кухонному «острову», столешница которого была сделана из черного мрамора. С одной стороны на керамической плите стоял чайник. Взяв с подвески над баром стакан, она наполнила его еще теплой водой и выпила. Стало легче. Второй стакан она осушила, уже предварительно уронив в него две таблетки английского препарата против похмельного синдрома.

С остатками тупой ноющей боли в затылке молодая и преуспевающая чиновница направилась в ванную. Зная требования хозяев, прислуга уже обо всем позаботилась. Лада забралась в огромную, сделанную в форме гигантской ракушки ванну, наполненную пузырившейся водой. Некоторое время молодая женщина прислушивалась к тому, как упругие струи воды, успокаивая, ласкают ее тело. Постепенно мысли вновь стали крутиться вокруг Эдика. Как избавить жизнь от этой мерзости? Правильно говорят, природа не терпит пустоты. Если где-то убывает, то в другом месте прибывает. За свое благополучие она расплачивается молодостью. Судя по всему, этот боров приехал сюда под предлогом инспектирования каких-то объектов. Значит, днем его точно не будет, должен же министр показаться на публике. Но потом опять наступит вечер, и он явится с тем, чтобы снова терзать ее тело. Неожиданно Лада вспомнила Жака. Интрижка с французским бизнесменом была мимолетной, но доставила такое наслаждение, что от одних воспоминаний у Анисимовой сперло дыхание. Не в силах сдержать чувств, она тихо застонала и слегка выгнулась в воде так, что из пены показалась упругая грудь. Лада потрогала сосок, набухший от желания.

— Отмокаешь? — Насмешливый голос беззвучно вошедшего Эдика заставил вздрогнуть и открыть глаза. Ей стало стыдно от того, что он увидел.

— Вспоминала, что ты делал со мной ночью, — соврала молодая женщина.

— Неужели? — Эдик подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. — Я думал, ты утром удивишься, что здесь проснулась, а не в Москве. Зачем так набираться?

— Это в самолете. — Лада с виноватым видом надула губки. — Ты даже не представляешь, с каким трудом я перенесла перелет из Парижа. А тут ты звонишь. Ведь знаешь, что я трусишка.

— Догадываешься, зачем я тебя сюда пригласил? — Эдик посмотрел на нее в зеркало.

— Странный ты. — Лада села в воде, ощутив, как огромные комья пены стали быстро сползать с плеч. — Наверное, соскучился.