Читать книгу - "Избалованные смертью - Нора Робертс"

— Я сказал: я люблю тебя, ты — биение моего сердца, мое дыхание, свет моей души.

Тая от нежности, Ева обхватила руками его запястья.

— И даже когда я заноза в твоей заднице?

— Тогда даже больше! — Рорк обернулся и еще раз посмотрел на табличку. — Замечательно! Просто и замечательно!

— Да и ты ведь прост, — пошутила Ева, и Рорк искренне рассмеялся.

— Я и свою маму начинаю узнавать понемногу — спасибо семье. Для нее это тоже было бы важно. Место для игр, где дети были бы в безопасности. — Он снова посмотрел вокруг. — Куда можно было бы прийти всей семьей. Те, что постарше, валялись бы на траве, читали книжки, слушали музыку. Играли бы на поле в футбол.

— Вот хоть убей, не пойму, какого черта они это зовут футбольным полем — оно и на поле-то не тянет, и футбол у них не такой, как у всех людей. Спасибо хоть бейсболом эту туфту не называют. Нет, в футболе они тут ни фига не разбираются.

Рорк расхохотался, взял ее за руку и потянул за собой.

— Пойдем, позовем остальных. И пойдем погуляем, покажешь мне, что тут где.

— Давай.

Шон, как только дали добро, молнией рванул к игровой площадке и принялся лазить по лестницам, подтягиваться на турнике, карабкаться по канату, словно обезьянка.

«Видимо, это надо понимать как одобрение», — предположила Ева.

Вскоре подошли Шинед и прочие члены семьи, расстелили на легких столиках для пикников скатерти и, отогнав собак, принялись выкладывать припасенные яства.

Закончив приготовления, Шинед подошла к фонтану и села на бортик. Рорк подошел к ней, сел рядом. Она взяла его за руку, и оба они какое-то время сидели так, не говоря ни слова.

— Приятно думать, что мои внуки и их дети тоже будут тут играть, смеяться, драться и гоняться друг за другом. Хорошо, что из горя и утраты вышло что-то доброе и долговечное. Ты — счастливый человек, твоя жена знает, что у тебя на сердце.

— Да, верно. Ты тоже здесь немало потрудилась.

— Да что я, мне время девать некуда, — отмахнулась Шинед. — К тому же это и для меня самой подарок. И для братьев, для всей семьи. Мама плакала, когда я ей рассказала, что Ева придумала. От счастья плакала. Все мы из-за Шеобан столько горьких слез пролили, а вот слез счастья до этого не было. Твоя жена знает, что такое смерть и горе, — добавила она, заглянув в глаза Рорку. — Смерть и горе… Они у нее внутри, заставляют ее делать свое дело. У нее дар, талант видеть не глазами, а сердцем, будто изнутри.

— Она сказала бы, что это инстинкт полицейского.

— Какая разница, как это называть, ведь так? Ах, смотри-ка, — рассмеялась Шинед, подталкивая его. — Вот и твой приятель пришел, чтоб вам вместе повеселиться.

Рорк недоуменно огляделся по сторонам и вдруг расцвел.

— Ха, да это же Брайан из Дублина приехал!

— Я подумала, друг детства в такой день придется кстати. Иди, иди, а то он сейчас наверстает упущенное с твоей женушкой.

С улыбкой во все румяное лицо Брайан Келли сгреб Еву в охапку.

— О, дорогой ты мой лейтенант! — воскликнул он и вне себя от радости запечатлел поцелуй на ее губах. — Как бросишь Рорка, я весь к твоим услугам.

— Подкрепление мне никогда не помешает.

Брайан разразился хохотом и обнял ее за плечи, глядя на быстрым шагом приближающегося к ним Рорка.

— Рорк, я ее у тебя отобью. Использую все свои самые подлые приемы.

— Такая женщина, кто ж тебя осудит?

Брайан хохотнул и, отпустив Еву, точно так же, как и на нее, набросился на Рорка — сгреб в охапку и поцеловал.

— Всегда тебе, чертяка, везло.

— Брайан, рад тебя видеть!

— Твоя тетя меня любезно пригласила. — Брайан отпустил Рорка и окинул взглядом парк. — Ну? Разве ж это не чудо? Отлично получилось, ведь так?

Кто-то дернул Еву за рукав, она оглянулась. Это был Шон.

— Тебе чего?

— Собаки в лес убежали, вон туда.

— И что? — пожала плечами Ева.

— Я зову, они не возвращаются, только лают.

— Ну и…

— Ну, вы детектив или нет? — теряя терпение, воскликнул мальчишка. — Мне одному туда нельзя, так что вы должны пойти со мной и помочь их найти.

— Должна? — удивилась Ева.

— А как же, — с уверенностью кивнул Шон. — Может, они что-нибудь унюхали. Сокровище там или улику.

— Или белку.

— А вы откуда знаете, если не видели? — насупился Шон.

— А я вот совсем не прочь пройтись, размяться, — вступился за мальчика Брайан. — Ехал от самого Дублина, ноги затекли. И от сокровища не откажусь.

— Ну, тогда идемте, — загорелся Шон. — Только она пусть тоже пойдет. Она — лейтенант, будет у нас за главного.

— Логично. Ты как, готов к поисково-спасательной операции? — спросил Брайан Рорка.

— Я покажу дорогу! — кинулся вперед мальчишка.

— Идемте, лейтенант. — Рорк взял Еву за руку. — Будете за главного. Ну? Как там поживает твой паб? — спросил он Брайана.

— Ой, да все так же! Я им — пиво, они мне — сплетни и горестные истории, — ответил Брайан и незаметно перемигнулся с Рорком. — У меня в жизни теперь все спокойно.

— Как по-ирландски «брехня»? — поинтересовалась Ева.

— Ну, дорогой мой лейтенант, я же теперь совсем другой человек, не то что в молодости. Больше меня твой муженек на кривую дорожку не затащит. Приезжайте ко мне в Дублин, убедитесь сами. Выставлю вам столько пива, сколько в вас обоих влезет.

Так они и шли, не торопясь, хотя сновавший от нетерпения взад-вперед Шон то и дело поторапливал их. Ева теперь и сама слышала собачий лай — настойчивый, звонкий, возбужденный.

— И чего они вечно убегают, вынюхивают что-то, никак их не дозовешься?

— Для пса каждый день — праздник, — глубокомысленно заметил Брайан. — Особенно когда рядом мальчишка.

Подойдя к краю леса, Ева уже мысленно смирилась с перспективой прогулки на природе. «Таскаться по лесу, — тем не менее считала она, — глупая затея, к тому же и небезопасная».

Камни и стволы деревьев здесь покрывал зеленый мох, лучи солнца, проникая сквозь листву, принимали тот же зеленоватый оттенок. Толстенные узловатые сучья у них над головами причудливо выгибались в разные стороны.

— Берегитесь фей, — ухмыльнулся Брайан. — Черт, я уже и не помню, когда последний раз был в настоящем лесу! Рорк, а помнишь, как тогда, в Уэксфорде? Мы там в отеле обчистили двух немцев и два дня потом в лесу с цыганами прятались — ждали, пока шум не утихнет.

— Господи, ну не при мне же! — изобразила возмущение Ева. — Я, между прочим, коп.