Читать книгу - "Наркомутация - Владимир Колычев"

– А то, что он запросто мог снять слепки с ключей, – мгновенно среагировал Лозовой.

– Оценка «отлично», – одобрительно улыбнулся Степан. – Родители твои в школу могут не приходить. Жаловаться на тебя не буду…

– И на меня жаловаться не надо, – ухмыльнулся Федот. – Я тоже могу пятерку заработать…

– Попробуй, – глянул на него начальник.

– Полного перечня пропавших вещей мы пока не имеем. Но пропало много.

Вещи, драгоценности, деньги. Возможно, много денег. Преступники знали, на что идут. А откуда они это знали?… От того же Двупалого. Если он бывал в доме покойной, то знал, где и что лежит…

– Но у Двупалого как бы алиби, – включился в игру Эдик.

– Алиби – ерунда, – покачал головой Федот. – Этот тип мог иметь подельников…

– А не сложная схема? – А он что, этот Двупалый, похож на простака?

– Да нет вроде…

– Вот именно. Мне интересно, почему он к Сане за помощью пришел? Почему именно в этот вечер проститутку на дом вызвал? Не он ли ограбление устроил?

– Это все предположения, – сказал Степан. – А предполагать мало, нужно еще и располагать, – сказал Степан. – Информацией располагать. Или лучше уликами. Желательна прямыми…

– Значит, будем искать… – закивал Кулик. – Для начала нужно выяснить, пользовался он раньше услугами путан?

– Говорил, не пользовался. Первый раз это у него, – вспомнил Эдик. – Может, врет?

– Или вводит в заблуждение, – добавил Федот. – Надо будет пробить информацию на этот счет…

– И я даже знаю как, – Степан с подначкой посмотрел на Кулика. – Через собутыльников гражданина Двупалого…

– Намек понял… – Саня не скис, а, напротив, посвежел.

– Я тоже, – не остался в стороне Эдик.

– Сегодня вечерком к нему заглянете. Водочки выпьете, поговорите по душам. Я на вас надеюсь… А сейчас выясним еще один вопрос. Опять же насчет нашего «кучера». Не был ли он в сговоре с клофелинщиками? Уж больно все гладко – как по нотам – у него прошло…

– Выясним, – кивнул Федот. – Сейчас с клофелинщиками поговорим. И все выясним…

– Ты, Комов, займешься сутенером, – распорядился Степан. – А я с нашей «мадам» поговорю. Говорят, она томится в ожидании, о встрече со мной мечтает…

«Мадам» молчала. Губы сведены в жесткую линию, взгляд остекленевший, устремлен куда-то в пустоту. Словно гранитное изваяние сидела она перед ним. Не шелохнется.

– Мария Ильинична Пирогова, так? – спросил ее Степан.

Женщина не ответила ни взглядом, ни жестом.

– Как же так получилось, Мария Ильинична, что вы от сводничества опустились до банального разбоя. Или, наоборот, поднялись, а?…

И снова в ответ тишина. Только волна презрения колыхнулась во взгляде.

– Что, бизнес плохо идет? Девочки мало денюжек приносят? Решили на клофелинчик перейти?…

– Когда будет адвокат?

Ну вот, наконец снизошла до разговора с ментом.

Честь ей за это и хвала!…

– Адвокат будет, когда ваше дело возьмет в производство следователь…

– Вот когда это будет, тогда и поговорим…

Сказала и снова рот на замок. Еще крепче губы поджала. Героиню из себя строит.

– Значит, будем молчать?

Тишина в ответ. Накинула замок на роток. Но ведь если есть замок, то обязательно есть ключик. Или «фомка», которой можно снести этот замок.

– Зря молчите, гражданка Пирогова, зря, – покачал головой Степан. – Ваш подельщик-то умней оказался. Я про гражданина Ковылкина говорю. Он молчать не стал. Все как на духу выложил. Рассказал, как вы его на дело подбили, как девочку свою на гражданина Двупалого натравили…

Презрение в глазах «мадам» Пироговой только усилилось. И насмешка. Мол, давай, мент, заливай, все равно не поверю. Вроде как стреляная воробьиха.

– Вы можете не сознаваться в содеянном, – разочарованно покачал головой Степан. – Это ваше право. Только учтите, на суде это вам зачтется, но со знаком «плюс». Годка три плюс к сроку…

«Мадам» даже не шелохнулась. Взгляд снова устремлен куда-то в астральную пустоту.

– Значит, по-хорошему разговора у нас не получается? – раздосадованно вздохнул Степан. – Жаль. Что ж, придется по-плохому…

Он потянулся к трубке сотового телефона. Набрал номер, дождался, когда ответит абонент.

– Сафрон, ты, братан…

Братаном Сафрона Степан ни в жизнь бы не назвал. И сейчас не называет.

Потому как разговаривает не с ним, а со своим опером Лозовым. Это ему адресован был звонок.

– Ага, Сафрон у аппарата, – мгновенно сориентировался Рома.

– Слушай, братан, тут у меня дело одно образовалось. Мадам залетная, не из нашего района. Клофелином наших людей травит…

– Из каких краев залетела?

– Да пока не знаю. Но то, что не наша – это точно. Разобраться с ней надо. Само собой, по понятиям… Давай, пацанов присылай, я ее тебе отдам. Сами разберетесь…

Степан отключил трубку, положил ее на стол. Взялся за какие-то бумаги.

Сделал вид, будто целиком поглощен изучением документов. На «мадам» ноль внимания. Но краем глаза видел, как поникла она. Взгляд потух, но тут же разгорелся с новой силой. Только не вселенское презрение ко всему в глазах, а напряженный мыслительный процесс. Уж больно сложную задачку поставил ей мент.

Не на букву закона ее «ставит», а на понятия. Братву местную на нее натравил.

Тут есть над чем подумать…

Минут через пятнадцать «мадам» Пирогова созрела. Готова была к разговору. Только Степан ее ни о чем не спрашивал. Он внимательно изучал документы. Вернее, делал вид.

Еще через четверть часа в дверь постучали.

– Да! – гаркнул Степан.

В кабинет ввалились двое. Рома Лозовой в классическом рэкетирском прикиде – широкие спортивные штаны, куцая кожаная куртка. Златая цепь в палец толщиной, стрижка «ежик». С ним какой-то громила. Не человек – монстр. Попадешь к такому в лапы, вмиг пожалеешь, что на свет родился. Где нашел Рома это чудовище, Степана не волновало. Главное, капитан справился со своей задачей.

Блестяще справился, если судить по бледному виду «мадам». Мандраж ее хватил'губы задрожали, руки затряслись.

– Все путем? – на блатном распеве спросил Степан.

– Да все в цвет, начальник, мужики уже яму роют, – ощерился Лозовой. – Похороним с почестями…

– Ну тогда ступайте, на улице подождите. Клиент к вам сам спустится…

Рома и его напарник исчезли. Степан снова погрузился в изучение документов.

– Я не понимаю, что здесь, происходит? – не выдержала «мадам».