Читать книгу - "Убит по собственному желанию - Алексей Макеев"

– Рассчитываешь выйти на него прямо? – уточнил Крячко. – То есть ты не думаешь, что мы имеем дело лишь с заказчиком?

– Нет в этих делах никаких заказчиков, равно как и организаторов, – уверенно заявил Гуров. – Я, кажется, это уже говорил там, в Управлении, и готов повторить: мы имеем дело с одиночкой. Или ты считаешь, что заказчик заказывал не только само убийство, но и его способ? А организатор подвозил киллеру колбасу и зайцев, писал для другого киллера предсмертные записки? Нет, подобные преступления задумывает, организует и совершает один человек. И если мы раскинем нашу сеть достаточно широко, он обязательно окажется в этой сети.

– Но как мы распознаем, что это он? – засомневался Стас. – Ведь мы до твоего приезда допросили несколько десятков человек, и все они оказались непричастными к убийствам. В результате всех пришлось отпустить…

– А вот этим мы сейчас с тобой и займемся, попробуем составить список критериев, которым должен отвечать убийца. Там должны быть признаки обязательные, а могут оказаться и необязательные, но возможные.

– То есть ты хочешь составить нечто вроде портрета убийцы?

– Да, его словесный портрет. Начнем с базовых различий. Например, считаем ли мы, что убийца – обязательно мужчина или это может быть и женщина?

Крячко задумался, потом тряхнул головой и произнес:

– Нет, женщина все-таки не подходит. Во-первых, нужна большая сила. Оглушить здорового мужика, Гурьянова, ударом по голове женщина может, а вот задушить Касимова буксировочным тросом – это должна быть какая-то дама – борец сумо! Нет, я такую не представляю.

– Согласен с тобой, – кивнул Гуров. – Замечу, что и остальные двое убитых тоже были мужиками не слабыми. И потом, известно, что маньяки не бывают женщинами. Это всегда мужчина. Значит, мы ищем мужика… А сколько ему лет, по-твоему?

И снова Крячко погрузился в раздумья. Он даже шептал что-то по себя. Потом заявил:

– Возрастной диапазон может быть довольно широкий – от 25 до 55 лет. Меньше 25 быть не может – ни опыта не хватит, ни положения в обществе, которое позволит приблизиться к жертвам.

– Опять согласен. Я бы только добавил к верхнему пределу еще лет десять. Не зря нашим пенсионерам десять лет прибавили. До 65 лет очень даже крепкие мужики бывают. Ну а опыту, знаниям людей в этом возрасте только позавидовать можно. Итак, наш убийца – мужик в расцвете сил, местный, зареченский…

– А это ты как установил?

– Из тех знаков, которые он оставлял на телах жертв. Он достаточно хорошо успел изучить каждого человека, которого собирался убить, собрал о каждом кучу сведений. Невозможно, чтобы это мог сделать командированный, который наезжает в Заречье время от времени. Значит, это человек местный, причем он хорошо знает и мир бизнеса, и правоохранительные круги, и пишущую братию. Везде он вхож! Интересный типаж!

Гуров отодвинул опустевший стакан, поднялся и принялся расхаживать по номеру, как делал всегда, когда глубоко задумывался.

– Везде он вхож, всех знает, – продолжал он. – И память у него хорошая: запоминает многие мелочи, которые могут ему пригодиться. Такой человек не может находиться где-то внизу социальной лестницы. Нет, он не мусор убирает, не машины моет. Или он находится на госслужбе, или занимается бизнесом, или…

– Если на госслужбе – может, в полиции? – предположил Крячко.

– Может, и в полиции или где-то близко… хотя мне почему-то в это не верится, – покачал головой Лев. – Я не хочу сказать, что в наши ряды не мог затесаться убийца. Просто интуиция мне подсказывает, что так близко к нам он не подобрался.

– Подожди, я тебя перебил, – вспомнил Крячко. – Ты говорил: «Или на госслужбе, или в бизнесе, или…» Что – «или»? Где еще ты его видишь?

– Я подумал, что человек с таким развитым воображением мог быть близок к искусству. Он может быть артистом одного из здешних театров, или художником, или музыкантом. Или даже писателем – если, конечно, в Заречье имеются писатели.

– А что, интересная мысль! – воскликнул Стас. – Мне такое в голову не приходило. А ведь это возможно. Кроме всего прочего, артист или музыкант легко может познакомиться с любым человеком, даже с прокурором.

– Вот именно! Так что мир искусства нельзя оставить без внимания. Сколько в Заречье театров?

– Театров? Кажется, тут есть опера, драма… А вообще, понятия не имею.

– Вот видишь! – наставительно поднял палец Лев. – А придется узнать. Надо составить полный список тех учреждений, предприятий, где может трудиться убийца. Но главный путь поисков все же лежит через знакомства погибших. Берешь одного человека, общавшегося с Гурьяновым или Угрюмовым, и расспрашиваешь его обо всех, с кем еще был знаком погибший. Он называет, допустим, тридцать человек. Берешь эти тридцать и у каждого спрашиваешь те же самые сведения. Так постепенно составится полный список по каждому.

– А потом мы возьмем эти списки и сопоставим их! Конечно, ты прав! Надо было это сделать с самого начала! Если какой-то человек будет встречаться во всех четырех списках, то он, скорее всего, и есть тот, кто нас интересует.

– Учти, что во всех четырех списках он вряд ли окажется, – предупредил Гуров.

– Как же так? Разве можно убить человека, не будучи с ним знакомым? Ну, конечно, в пьяной драке можно, но у нас-то речь идет не о пьяной драке! Ты сам говорил, что убийца показывает редкую осведомленность, знает жизнь своих жертв в подробностях!

– А разве нельзя изучить жизнь будущей жертвы, самому оставаясь в тени? Вполне можно. Так что в каком-то случае изучение списка знакомых может нам ничего не дать, но в других случаях – даст нам имя убийцы.

– Ты меня совсем запутал, – признался Стас. – Если все обстоит так, как ты говоришь, если мы имеем дело с маньяком, который подглядывает за жертвами исподтишка, а потом внезапно наносит удар, то мы его не найдем ни в одном списке. А ты говоришь, что мы найдем убийцу по этим спискам.

– Я так надеюсь на списки знакомых, потому что, как я уже говорил, мы имеем дело не с классическим маньяком, – объяснил Гуров. – Классический маньяк не имеет причин, чтобы убить конкретного человека, у него есть только раздражающий его типаж, некий фактор, заставляющий его действовать. А здесь – четыре жертвы, которые имеют между собой довольно мало общего. Способы убийства везде разные. К тому же между третьим и четвертым убийством существует перерыв почти в полтора года. Значит, тут не один типаж, тут у каждого убийства имеется некая причина. И это выводит нас на важнейший вопрос о причинах убийств.

– Причины… – задумчиво произнес Крячко. – Да, мы с ребятами о них говорили. Березин признался, что над этими причинами он голову сломал. Потому что нельзя найти никакой общей причины, которая объединяла бы всех четверых! В случае с бизнесменами мог быть какой-то конфликт из-за бизнеса – ну, конкуренция, или место выгодное занял, или еще что. Прокурор мог выйти на убийцу, начать под него копать. Но вряд ли он копал там же, где был конфликт с Гурьяновым и Касимовым. А журналист? Он что, тоже копал?