Читать книгу - "Жертвы полярной ночи - Александр Геннадьевич Яковлев"

Черное щупальце начало медленно отползать обратно в тень. Боль притупилась, и к телу возвращалась подвижность. Мышцы медленно отпускал паралич. Там, где кот Ани Ватсон прижался к ее ноге, она начала чувствовать его тепло и стук маленького храброго сердца.

Кот продолжал шипеть и рычать, пока тени не вернулись в свои углы, а Аня, с трудом шевеля руками и ногами, сползла с кровати. Добравшись на четвереньках до окна, будто продираясь через сугроб, она, покачиваясь, встала на колени и закрыла створку. Тело с каждой секундой слушалось все лучше, а боль опускала.

Испуганным взглядом она оглядела комнату. Все было на своих местах, тени прятались по углам, и ничего не напоминало о том безумии и ужасе, который только что мучал ее.

Но стоило ей встать, как резкий порыв ледяного ветра швырнул ее на кровать.

— Кхе-кхе-кхе. — Хриплый, почти каркающий смех разнесся по спальне, отражаясь от стен, и тысячи мурашек снова пробежали по телу Ани.

Она перекатилась на кровати и, не отдавая себе отчет о своих действиях, бросилась к выключателю. Щелкнула кнопка, и загорелся свет.

В спальне было спокойно и тихо. Плотно закрытое окно, теплая батарея и никаких следов потусторонних сил. Комната словно дышала умиротворением и уютом. Аню передернуло. Она быстро оделась и запихнула сопротивлявшегося кота в переноску. В прихожей она занесла руку над выключателем, но остановилась и оставила свет гореть. Выскочив из квартиры, девушка быстро провернула ключи в замках и, нервно переминаясь с ноги на ногу, стала ждать лифта. То, что с ней произошло, не отпускало ее. Никаким научным подходом, никакой логикой она не могла объяснить непередаваемый ужас, который выползал из теней живыми и хищными щупальцами тьмы.

Аня очень четко понимала, что все происходящее — это не сон и не галлюцинация, и пусть она не могла найти этому объяснений, но каким-то чудом сохранила себе жизнь и смогла сбежать. Сейчас ей надо было сконцентрироваться именно на этом. Пока она просто хотела уехать к родителям и не оставаться одной этой ночью.

Сто раз пожалев, что не спустилась вниз пешком, Аня забежала в лифт и нажала на кнопку первого этажа. Двери закрылись, и кабина спокойно и плавно понесла ее вниз.

Выскочив из дома, она быстро влезла в машину и положила на пассажирское кресло переноску с Ватсоном. Заурчал мотор, и Аня приготовилась выезжать со двора дома.

Она посмотрела на окна своей квартиры. Свет горел, как будто ничего и не случилось. Аня задержала взгляд, и свет в окне начал мигать. Успокоившийся было страх снова поднялся в ней тяжелой волной. Окна сверху и снизу от ее квартиры, бывшие до этого темными, тоже загорелись, а затем еще одни и еще. Вскоре вся стена дома, на которую она смотрела, мигала ей окнами, как от перепадов электричества.

Внезапно все погасло. Черными проемами окон на нее смотрела тьма. Затем зажглось окно над ее спальней. Потом окно в спальне и в квартире ниже, и так, одно за другим, до первого этажа. Когда горящие окна построились в линию, на втором этаже зажглись окна справа и слева. Аня несколько секунд смотрела на сложившийся из светлых окон перевернутый крест, а затем в машине включилось радио, но вместо музыки она услышала все тот же каркающий смех:

— Кхе-кхе-кхе.

Резко нажав на педаль газа, Аня с пробуксовкой вылетела со двора дома.

11.02.2022, 01:22

Он стоит перед холмом, поросшим лесом и могильными крестами. На вершину ведет узкая тропинка, петляющая среди старых скрючившихся деревьев. Сквозь их ветви светит луна, а на небе звезд больше, чем он когда-либо видел в жизни. Листья еще не опали, но воздух уже по-осеннему прохладный.

Кто-то ждет его там, наверху, и он должен идти. Он проходит мимо покосившихся крестов с прилаженными к ним дощечками и переступает через толстые корни, торчащие из земли. До вершины совсем недалеко, и он помнит эту дорогу, будто уже шел ею.

Наверху спокойно и тихо, только легкий ветер с реки шелестит в кронах деревьев. Он идет к краю холма, откуда открывается вид на реку и перекинувшийся через нее деревянный мост. Там, у одинокой могилы, его ждут. Большая полярная сова сидит на голубце[4] креста и смотрит на него своими желтыми глазами. В ее взгляде нет ничего ни от животного, ни от человека. Он чувствует, что должен испытывать страх, но остается абсолютно спокойным. Никаких эмоций.

Сова раскрывает свои белые с коричневыми пятнами крылья. Переминается на лапах с длинными черными когтями. Затем спрыгивает с креста и летит к нему. Он раскрывает ей свои объятья. Перед его глазами все темнеет, и последнее, что он видит, — это серебристый блеск на груди птицы.

Мир перевернут. Земля где-то наверху, а небо переместилось вниз. Он видит реку, мерно несущую свои воды среди поросших соснами холмов. В ее поверхности отражаются луна и звезды. Вокруг него красота первозданной природы, куда не ступала нога человека.

Он пытается двигаться, но это происходит слишком неестественно и неуклюже. Прислушавшись к своим ощущениям, он понимает, что его руки связаны металлической цепочкой, конец которой он может сжать в кулаке, а сам он подвешен за ноги.

Это должно его пугать, но почему-то не пугает. Время останавливает свой бег, и он не чувствует, как оно протекает мимо. Подвеска цепочки в его кулаке имеет форму креста с петлей на одном конце. Кажется, что эта ночь может длиться годами.

Он чувствует, как чья-то прохладная рука берет его за голову, легко гладит и отпускает. Она появляется перед ним бесшумно, выходя откуда-то из-за спины. Полностью обнаженная, она встает перед ним в свете луны. Ее алебастровая кожа придает ей совершенно потусторонний вид. Он пытается вывернуться, чтобы посмотреть на нее, и, словно понимая это желание, она берет его голову в руки и позволяет рассмотреть себя.

Ее длинные белоснежные волосы переливаются в свете звезд, а лицо будто высечено из мрамора. Эта красота зачаровывает. Пока не посмотришь в ее желтые глаза с вертикальными зрачками, кажется, что ничего и никого прекраснее на свете нет и не может быть. Но стоит только заглянуть, как к восхищению добавляется страх. Она красивая и пугающая, восхитительная и беспощадная.

С улыбкой она гладит его по щеке. Прикосновение прохладных губ приносит одновременно боль и удовольствие. Поцеловав его, она чуть отстраняется и снова заглядывает ему в глаза.