Читать книгу - "Дьявол в бархате - Джон Диксон Карр"

— Будьте как дома, приятель! — подбодрил его Карл, опускаясь на стул и кладя ногу на ярко раскрашенную подставку. — По крайней мере, садитесь — вот так! Теперь я могу чувствовать себя непринужденно.

Поистине Карл обладал всем обаянием, присущим Стюартам, которые могли словом или взглядом внушить к себе слепую преданность. Сколько во имя этой преданности в прошлом и будущем извлечено из ножен шпаг, провозглашено тостов, произнесено» Vivat!»[106]даже умирающими!

— Я намерен, — продолжал Карл, тщетно пытаясь нахмуриться, — обойтись с вами крайне сурово. За свое царствование, сэр Николас, я издал три эдикта против дуэлей. Иногда ваше поведение очень беспокоило меня, хотя, должен признаться, оно нередко согревало мне душу!

Карл откинулся назад. В действительности его лицо было более печальным, чем могло показаться с первого взгляда.

— Было ли правдой, что вы, как я слыхал, сражаясь с напавшими на ваш дом бунтовщиками, испускали старинный боевой клич:» Бог за короля Карла «? Вы имели в виду меня или моего отца?

— Не знаю, сир. Очевидно, вас обоих.

— Так или иначе, это честь, — пробормотал Карл. Он бросил взгляд поверх ширмы, играя с кольцом на правой руке. — Думаю, вам известно, что из дальнего окна этой комнаты, служившего тогда дверью, мой отец шагнул на эшафот, чтобы…

— Да, сир.

— Итак, — Карл, чье выражение лица могло измениться в секунду, теперь рассматривал Фентона со снисходительной улыбкой, — что касается ваших предсказаний. Предупреждаю, что я…

—» Не имей дел с подобными людьми, — процитировал Фентон, сжав кулаки и глядя в пол, — ибо они могут сказать тебе лишь то, что тебе бы не хотелось услышать «.

Лицо Карла оставалось бесстрастным.

— Почему вы использовали эти слова, сэр Николас?

— Они были написаны вами, сир, много лет назад, в послании к вашей сестре Генриетте, прозванной» Minette «, которая тогда была замужем за этим негодяем герцогом Орлеанским, братом французского короля[107]. Она умерла пять лет назад, и ее добрая душа покоится в мире.

Карл резко поднялся, подошел к камину в углу и, положив руки на полку, помешал туфлей тлеющие дрова.

Фентон знал, что в сердце Карла Стюарта жила неистребимая любовь лишь к двоим. Одним из них был его отец, другой — младшая сестра.

Король повернулся к Фентону, опустив подбородок на кружева.

— Я не стану спрашивать, — заговорил он, — каким образом вы смогли процитировать фразу из личного послания, отправленного со специальным курьером. — Карл нахмурился. — Все же, должен признаться, что вы озадачили меня, сэр Николас. Я вижу перед собой спокойного и воспитанного джентльмена, а ожидал ; увидеть крикливого хвастуна, каким вы выглядели на публике, даже держа речь в Раскрашенном зале.

— В таком случае, сир, — ответил Фентон, — мы оба на людях производим обманчивое впечатление.

— Что вы имеете в виду?

— По-вашему, сир, все люди верят вам, когда вы изображаете «бедного и легкомысленного Веселого монарха»? — при этих словах Карл криво улыбнулся. — Эта характеристика, возможно, правильна по отношению к вашей бурной молодости, но не к нынешним временам.

— Ну, что касается этого… — начал Карл и внезапно умолк.

Подойдя к стулу, он снова сел, положив ногу на подставку. Его беспокойный ироничный ум, несомненно, напряженно работал.

— Я, безусловно, беден, — согласился король. — Об этом заботится парламент. Что до остального… Конечно, плоть еще дает себя знать! Противостоять хорошенькой женщине так же трудно, как доверять ей! Тем не менее я внес в свой маленький гарем семейный дух, прекратил шалости и пью только для утоления жажды. Я становлюсь старым и усталым.

— И это все?

— Черт возьми, конечно, нет! — проворчал Карл. — Мои враги рано или поздно узнают, что я не подчинюсь и не позволю собой помыкать. Трон по праву унаследует мой брат Джеймс, хотя они прочат на него моего незаконного сына герцога Монмута[108]или кого-то еще. Вы правы — уже много лет я управляю этим утлым суденышком, именуемым Англией, и прежде чем умру, приведу его в надежную гавань!

— Вы сделаете это, сир. Но море окажется бурным.

Вся серьезность Карла внезапно испарилась — его глаза весело блеснули.

— Ага! — легкомысленно воскликнул он. — Вы, очевидно, имеете в виду ваши пророчества в клубе «Зеленая лента»?

— Если мои слова дошли до вашего величества в искаженном виде…

— Нет, не бойтесь этого. У меня больше шпионов, чем у ми —] лорда Шафтсбери. Но почему вы сообщили ваши новости ему, а не пришли ко мне?

— Во-первых, мне было нужно свести с милордом кое-какие счеты. А во-вторых, я знал, сир, что вы не поверите в этот «заговор», как только впервые услышите о нем от мистера Керкби. А когда вы первый раз увидите этого архилжеца и мошенника по имени Тайтес Оутс[109]на заседании Совета 28 сентября 1678 года, то решительно заявите: «Этот парень — лжец!»

Вы перехитрите и уничтожите их, ваше величество. Но перед этим пройдут три года ужасов и кровопролития. В то время, как ни в чем не повинных католиков будут преследовать так, как еще не преследовали никогда, вы и пальцем не пошевелите, чтобы спасти их. Будучи приверженным к папизму, вы станете жалеть их и сочувствовать им. Но помилование хотя бы одного католика будет означать гражданскую войну, а этого никак нельзя допустить «Пусть кровь этих несчастных падет на тех, кто осудил их, ибо, видит Бог, я подписываю приговор со слезами на глазах!»— скажете вы. Вот, сир, каким несгибаемым вам придется быть!

Фентон чувствовал, что на лице у него выступил пот, что он весь дрожит от напряжения, вызванного стремлением заставить короля поверить ему. Карл не сводил с него странного взгляда.

— Все это придется пережить, — добавил Фентон, — если только не удастся как-нибудь предотвратить.

— Как?

Глубокий негромкий голос, произнесший это односложное слово, казалось, заполнил собой весь альков.