Читать книгу - "Западня для Евы - Нора Робертс"

Стоя над телом Джозефа Пауэлла, Ева не испытывала удивления. Она впала в такую ярость, что ей пришлось взять себя в руки, чтобы не дать этой ярости затуманить разум.

Пауэлл жил один — в этом, как и во многом другом, его убийце повезло. Он был тщедушным, на птичьих косточках почти не было мяса. Волосы, коротко подстриженные на висках и выкрашенные в голубоватый цвет, торчали на макушке шестидюймовыми «ирокезами». Судя по обстановке, он любил музыку и соевые чипсы со вкусом сыра. На голове у него остались наушники, в кровати рядом с ним лежал открытый пакетик чипсов. На единственном в спальне окне болталась легкая бумажная шторка того же цвета, что и его волосы, поэтому в комнате царил полумрак. Оконное стекло дребезжало от уличного шума, накатывающего волнами, подобно морскому прибою.

Забавлялся он не только чипсами, но и «травкой». Ева заметила остатки «косячка» — папиросной бумаги и пепла в керамической пепельнице, вылепленной в форме необычайно пышнотелой женщины, на столике рядом с кроватью.

Снова убийце повезло. Пауэлл был под кайфом, в наушниках гремела музыка, весил он не больше ста тридцати фунтов. Наверняка он даже не почувствовал удара лазера, прижатого к сонной артерии.

Хвала господу за малые милости!

Напротив кровати, прикрепленный кнопками к стене как раз на уровне глаз, висел огромный плакат с изображением Мэвис Фристоун. Фотоаппарат застиг ее в прыжке, с раскинутыми в воздухе руками и задорной улыбкой во все лицо. Кроме улыбки, на ней, можно сказать, ничего не было, разве что блестки в стратегических местах.

Еве стало грустно, даже тошно, при виде яркого плаката на убогой грязно-бежевой стене. При виде Мэвис, с улыбкой глядящей на мертвого.

Поскольку с ней был Морс и она понимала, что он тут старший, Ева отступила и позволила ему произвести осмотр.

— Один разряд, — объявил он. — Полный контакт. Отчетливо видны оставленные оружием следы ожогов. Никаких других видимых травм. Никаких следов борьбы или оборонительных ранений. Его нервная система была парализована. Смерть наступила мгновенно.

— Мне нужен полный отчет, Морс. Если хочешь, я могу…

Он резко повернулся к ней:

— Я знаю порядок! Знаю, какого хрена тут надо делать, и нечего мне указывать! — Он замолчал. Дыхание с судорожным свистом вырывалось у него изо рта. — Извини. Это было недостойно.

— Все в порядке. Я знаю, как тебе тяжело.

— Это же один из моих людей! Для меня это личный выпад. Кто-то вошел в эту комнату и убил этого… этого мальчика. Как будто муху прихлопнул! Убийца его не знал, не испытывал к нему никаких чувств. Ему просто нужно было устранить небольшое препятствие, чтобы проникнуть в мой дом. Для него это ничего не значило… Дай мне минуту, Даллас, мне надо прийти в себя. Тогда от меня хоть будет какой-то толк — и тебе, и ему.

Он вышел из комнаты, а Ева повернулась к напарнице.

— Пибоди, займись этим. Зафиксируй место, вызови экспертов, начинай опрашивать соседей. Мне придется уехать в Башню.

— Мне тоже надо там быть.

— Они вызвали меня, а не тебя. Подбородок Пибоди окаменел.

— Я ваша напарница, и если вам хотят прищемить задницу, значит, и мне тоже.

— Ценю твои высокие чувства, хоть и выраженные в несколько странной форме, но мне необходимо, чтобы моя напарница прикрыла собой этот участок. Ты нужна ему, — добавила Ева, кивнув на Пауэл-ла. — Ты должна помочь Морсу. А если мне прищемят задницу, Пибоди, я хочу, чтобы ты довела расследование до конца, не распустила команду. Я не пытаюсь тебя уберечь, я рассчитываю на тебя.

— Ладно, я этим займусь. — Пибоди подошла к Еве и встала рядом с ней над телом Джозефа Пауэл-ла. — Я о нем позабочусь.

Ева кивнула.

— А теперь расскажи мне, что ты здесь видишь.

— Он вошел сам. Через дверь. Он знает, как обходить охрану, а тут и обходить нечего. Ни камер, ни консьержа. Он выбрал Пауэлла, а не Сибрески, потому что Пауэлл жил один, и потом, он был санитаром, значит, именно он оформлял бумаги. Умышленное убийство, чисто деловое. Он вошел и приступил прямо к делу. Пауэлл был в постели — либо спал, либо одурел от «травки», либо и то и другое. Он просто наклонился, прижал оружие к его горлу и нажал на спуск. М-м-м… — Пибоди быстро оглядела комнату. — Никакого пропуска или удостоверения личности, поблизости не видно. Он мог забрать пропуск и подделать его для собственных нужд. Это мы проверим. А потом он просто вышел. Время смерти мы установим, но предположительно это произошло в середине вчерашнего дня.

— Вот с этого и начни. Я вернусь домой, как только освобожусь. Возможно, Морс захочет сам уведомить ближайших родственников, но если нет…

— Я обо всем позабочусь. Не беспокойтесь об этом, Даллас.

— Ладно, не буду.

Ева направилась к двери, но остановилась перед плакатом Мэвис.

— Не смей ей рассказывать!

С этими словами она вышла из комнаты.

В лаборатории Рива работала бок о бок с Токимото. Они почти не разговаривали, лишь изредка обменивались репликами на компьютерном жаргоне, понятном только специалистам. Но в основном между ними царило молчание. Она думала, он ждал.

Рива и предположить не могла, как страстно ему хочется заговорить, как давно он придумывает и оттачивает слова, обращенные к ней. Но он твердил себе, что она в беде и сейчас не время. Она только что овдовела и только что узнала, что покойный муж использовал ее. Она уязвима, эмоционально не защищена. Это было бы равносильно… кровопийству — так, кажется, это называется? — приставать к ней сейчас со своими чувствами.