Читать книгу - "999. Последний хранитель - Карло А. Мартильи"

Прато

Среда, 27 октября 1938 г.

В репродукторе гремел голос Бенито Муссолини:

— Товарищи по оружию! Дипломаты напрасно стараются спасти Версальский мир. Европа, созданная в Версале с ужасающим непониманием географии и истории, агонизирует. Ее судьба решится на этой неделе. В ближайшие дни появится новая Европа, где будут царить всеобщая справедливость и согласие между народами. Черные рубашки! Мы, представители фашизма, — за эту новую Европу.

Грохот аплодисментов, казалось, никогда не кончится, и Клык воспользовался паузой, чтобы пропустить стаканчик вина. Когда он вернулся к приемнику, аплодисменты еще гремели. Наконец они затихли, и диктор объявил о смене программы.

— А теперь послушайте новинку, имевшую большой успех в Италии. «Ты вернешься» маэстро Дино Оливьери прозвучит в исполнении Галлиано Мазини.

Клык убавил звук. Он не переносил слащавых песенок, поэтому почесал в голове и отправился на кухню, где что-то рисовал Трензель. Этот медведь не мог поддержать разговор, но если брал в руки карандаш, то у него получались такие красивые картинки, что от фотографии не отличишь.

— Ты что рисуешь?

Трензель улыбнулся, как улыбается гордый собой ученик перед учительницей.

— Этот дом, деревья вокруг. А тут в окно выглядываешь ты.

— Дай посмотреть.

Да, из окна высовывался человек, который будто наблюдал за рукой, рисовавшей его. Это был действительно он. Вытянутое лицо, белобрысые патлы… Все это каким-то чудом изображено буквально двумя-тремя линиями.

— Ну ты даешь!..

— Спасибо, — отозвался Трензель, продолжая рисовать.

Клык не знал, что и сказать. Ему хотелось поболтать, отвлечься, но с напарником этот номер не проходил.

— Я слышал речь Муссолини, — сказал Трензель, не отрывая глаз от листка бумаги.

— Он, конечно, молодец. Вовсе я его не критиковал. Просто так сказал, чтобы сказать. Мы уже целую неделю держим здесь этого парня, и мне это не нравится.

— Шесть дней.

— Какая разница? Почему Цугель до сих пор не говорит, что с ним делать?

— Может, он и сам не знает?

— Ты мне очень помог. Вот возьму и выгоню его отсюда.

— Если надо, я тебе еще помогу.

— Конечно. А ты как думал? Что можно в одиночку? Тихо! Опять дуче говорит.

Клык бегом вернулся в гостиную и пытался прибавить звук, но у него ничего не вышло. Похоже, проблема заключалась в приемнике. Он хорошенько стукнул по бокам деревянного ящика, и звук появился.

Вождь фашизма уже заканчивал речь:

— Мы не должны заключать оборонительных соглашений. Это нам ни к чему, потому что на тоталитарные государства никто не собирается нападать. Мы хотим создать союз, чтобы изменить географическую карту мира.

Снова загремели аплодисменты, и на этот раз приемник выключился.

— Ничего не понимаю! Сначала он говорит о всеобщем мире, а потом — о перекраивании географии.

— В школе у меня с географией был порядок.

Клык посмотрел на приятеля и покачал головой. Здоровенный, как запряжной конь, но и рассуждает, как животное. Он попытался подначить парня:

— Слушай, Трензель, нарисуй мне голую бабу.

Тот залился краской до корней волос и ответил:

— Нет, голую бабу не буду.

— Тогда подвигай ушами.

Несколько месяцев назад они ходили в кино на комедию про Стенлио и Оллио. Когда вышли из зала, Трензель продемонстрировал, что умеет шевелить ушами не хуже маленького худышки из комической пары. Он улыбнулся и подвигал ушами.

— Здорово, — сказал Клык.

Но ему стало скучно, и он решил пойти поглядеть на пленника. Взяв пистолет, он спустился в подвал, где сидел связанный Вольпе. Не похоже было, что тот может отколоть какой-нибудь номер, но осторожность никогда не помешает. Если хочешь сделать карьеру в OVRA, надо, чтобы тебе доверяли. Любой промах с немецкими братьями по оружию мог все испортить. Он повернул выключатель, и лампочка, свисавшая с потолка, тускло засветилась.