Читать книгу - "Дело рыжего киллера - Михаил Карчик"

Расков тоже несколько удивленно переспросил:

— Нертов, Леха? Какими судьбами?

— Да вот, разыскиваю старшего лейтенанта Тишко, — пожав протянутую руку бывшего наставника, Алексей указал он кивком головы на карточку в верхнем ряду.

Эта фотография и заставила его только что остолбенеть: он опознал на ней того самого прапорщика Тишко, с которым они когда-то схлестнулись в Дивномайске! Совпадение было просто невероятным: мало того, что это был старый знакомец, так еще именно он носил ту тихую и шуршащую фамилию, о которой говорила Никитина. Других таких фамилий на этой выставке достижений не было. У Алексея слово «погоня» уже просто застучало в висках: он вышел на след. Еще немного — и Шварц, он же Тишко, в чем уже нет сомнений, не случайно таким знакомым казался Алексею голос в прослушке, так узнаваемо было нарисованное сыщиком лицо, этот Шварц будет в его руках, ну, а дальше… Дальше распутается и весь клубок, встанут на место разбросанные в беспорядке фрагменты замысловатой головоломки. Мысли закрутились в голове с бешеной скоростью…

— Да, я ищу Николая Тишко, — уже с радостью сообщил Алексей подполковнику.

— А по какому вопросу? — Озадаченно переспросил ветеран.

— По личному, Леонид Павлович, — уклончиво ответил Нертов.

— Темнишь, Алексей, — отчего-то засопел Расков. — Я тебя конкретно спрашиваю: он тебе что, назначал?

— Не совсем. Так, зашел поговорить к старому приятелю, — Алексей попытался изобразить беспечность, насторожившись от суровой интонации подполковника. Чего это он так вскинулся, будто не старый знакомый перед ним стоял, а какой-нибудь подозреваемый?

— Тогда пойдем, поговорим, — немного помедлив, задумчиво велел Расков, — и, не оглядываясь, грузно зашагал по коридору.

Нертов подчинился. Он слишком хорошо знал Леонида Павловича и уже не сомневался, что опытный оперативник что-то вычислил там своей хитрющей головой, а потому и не зря принялся задавать вопросы. Что ж, думал Алексей, поднимаясь за ним по лестнице, может, и к добру эта встреча: старые опера, как известно, не перекрашиваются. Раскову, в порядочности которого он в свое время убеждался не раз и не два, можно довериться…

Вслед за наставником он вошел в кабинет без опознавательных знаков.

— Присаживайся, — указал Палыч на стул напротив стола, за которым стояло пухлое начальническое кресло. — Давно не слышал о тебе. Где трудишься? Ушел из системы или все тянешь лямку?

— Как сказать, — Алексей полез во внутренний карман куртки и достал запечатанную в пластик карту-удостоверение начальника службы безопасности банка. Просмотрев эти документы, Расков неожиданно смягчился.

— Почти коллега, значит, — задумчиво закивал он головой и вновь внимательно глянул на Алексея, будто по инерции сличая фотографию с подлинником. — А ты все-таки по каким делам к Тишко? — Спросил, наконец, Леонид Павлович, но как-то слишком мрачно спросил.

— Да, собственно, мы с ним старые знакомые, вместе в армии служили, в Сибири, — нашелся Алексей: ответ был простым и правдивым, — давно не виделись. Тут случайно узнал, где нынче Колян. Дай, думаю, зайду, наведаюсь…

— Давно не виделись, значит, — еще более сумрачно проговорил Расков. — Вот что, парень…

Наставник вдруг выбрался из-за стола, встал и подошел к Алексею, по-отечески положив руку на плечо.

— Нет больше твоего Коляна, — выдавил из себя подполковник. — Опоздал ты, парень. — Расков подошел к сейфу и, отомкнув, вынул из него какую-то папку. Бросил на стол. — Даже нет слов…

Нертов вопросительно посмотрел на хозяина кабинета:

— Леонид Павлович?

— Убили нашего Николая. Зверски и подло…

Расков вынул из папки черно-белые снимки — судмедэкспертную съемку места какого-то происшествия. Кусты, прошлогодняя трава, труп…

— Смотри, смотри, что теперь с нашими товарищами делают, — хрипловато проговорил подполковник. — Кто после такого пойдет в органы служить? Совсем озверели бандиты!

И он быстрым движением вытянул снизу пачки снимок, на котором было лицо убитого. Алексей и сам отвел глаза…

— Кто, спрашивается, мог такое вытворить? У кого поднялась рука? Только звери. Уши отрезали — сколько работаю, а с таким у нас в Питере, вот ей-богу, никогда не сталкивался. Хотя, как ты понимаешь, многого навидался!

Алексей подавленно кивнул. Дело принимало некий новый оборот — знать бы только, кто запускал эту адскую машину, кто передвигал людей как пешек, жертвуя ими и сдавая одну за одной. Актер, его собственный отец, теперь сам Шварц-Тишко — все они по какому-то безумному замыслу должны были выбывать из этой, невесть кем затеянной, игры. Но кем именно? Вот этого-то Алексей и не мог сказать. И узнать было не у кого. Найди он сейчас же Марину, вряд ли бы и она сообщила ему нечто вразумительное. «Марина»! — Вдруг промелькнула мысль. А что, если это она, доведенная до отчаяния шантажем и угрозами Шварца…

Алексей отрывисто переспросил подполковника:

— Когда это произошло? Где?

— Труп обнаружили в Озерках. Сегодня утром, на кладбище. Служитель, обходивший дальние участки, вначале решил, что ему померещилось. В одной из оград лежало тело, — Расков тяжело вздохнул. — Прямо на могиле.

— Как он оказался в том районе? Как его убили? — Вырвалось у Алексея. То и дело всплывающие в последнее время Озерки должны уже были навести на многие размышления и сопоставления. Но, увы, никак не наводили.

— Сами бы хотели знать! — насупился Леонид Павлович. — Вчера Тишко не работал, был в отгуле, так что про вчерашний его день никто ничего не знает. Позавчера Николай был здесь, у нас сходка по личному составу проводилась. Куда и зачем он после пошел, никто, сколько не спрашивали всех наших, не в курсе. Он вообще такой парень был… Как тебе сказать, ты же, говоришь, и сам с ним служил…

— Ну, немного замкнутый, — подсказал Алексей.

Расков, подняв брови, кивнул:

— Да, немного своеобразный человек, но у нас такие часто попадаются. С кадрами-то сейчас известно какое дело. Любому рады, только бы армию отслужил да не пьяница был или дебошир. А Николай, немного мы о нем и знали, хотя он уже больше года в отделении проработал. Бывает такое, что человек — полное соответствие своей фамилии. Тишко он и есть Тишко. Точнее, был! Жаль парня-то, очень жаль. Хорошо еще, что хоть семьи за ним не осталось. Цинично так говорить, но чем бы мы сейчас могли помочь очередной вдове с детишками? Склоняли бы только нас все кому ни попадя. Жил он одиноко. Пришел — ушел. Совсем непьющий был, что несколько… м-мм… не на командный дух работало. Никогда, ни с кем — никакой откровенности. Короче, про его личную жизнь мы ничего не ведаем. А по делам его последним — так, ничего особенного, обычная бытовуха, за которую только в дурном кинобоевике мстят таким беспощадным образом.

— Да уж, эти уши… — только и промолвил Алексей.