Читать книгу - "Золотое рандеву - Алистер Маклин"

— Джонни Картер? — Макилрой явно не мог поверить. — Это невозможно!

— Доказательства представлю, — мрачно заявил Буллен. Он взглянул на капитана Брейса. — Я ожидал, что вы, зная, с каким грузом идете, постараетесь избежать перехвата. Что такое эти пушки, в конце концов? Но вы этого не сделали. Вы ответили на SOS, не так ли? Сигналы бедствия, ракеты, крики о помощи, сообщения, что тонут из-за повреждений от урагана, в общем: подойдите и снимите нас, бедных. Я правильно излагаю, капитан?

— Я мог уйти от него, мог перехитрить его маневром, — с горечью поделился Брейс. И с неожиданным любопытством: — А вам откуда все это известно?

— Потому что я собственными ушами слышал, как мой старший помощник излагал ему весь этот хитроумный план. Я и вам частично ответил, Макилрой, — он без особого восхищения посмотрел на меня, затем снова на Макилроя. — Пусть меня отнесут поближе к переборке. Мне здесь неудобно.

Брошенный мною взгляд оскорбленной добродетели отскочил от него, как теннисный мяч от туго натянутой ракетки. Его носилки отодвинули, и я остался в одиночестве впереди всей группы. Минуты три лежал так, наблюдая за перегрузкой. Контейнер в минуту; даже когда лопнул и заменялся один из канатов, соединявших корабли, работа не сбилась со своего четкого ритма. Десять минут максимум, и все будет закончено.

Чья-то рука легла на мое плечо. Я обернулся. Около носилок стоял Джулиус Бересфорд.

— И не думал, что снова вас увижу, мистер Картер, — приветливо обратился он ко мне. — Как вы себя чувствуете?

— Лучше, чем выгляжу, — соврал я.

— А почему вас тут оставили одного? — полюбопытствовал он.

— Просто начинается моя принудительная изоляция. Капитан Буллен убежден, что я оказал Каррерасу противозаконную помощь или содействие, как это у юристов говорится. Капитан мною сильно недоволен.

— Ерунда.

— Он сам слышал, как я это делал.

— Пусть вас не волнует, что он там слышал. Что бы это ни было на самом деле, он не мог слышать того, что ему показалось. Я сам совершаю не меньше ошибок, чем средний, заурядный человек, а может и больше, но я никогда не ошибаюсь в людях. И поэтому, мой друг, не могу даже выразить, как я доволен, как я рад. Неудачные, конечно, время и место я нашел, но тем не менее примите мои самые сердечные поздравления. Моя жена, смею вас заверить, думает по этому поводу то же самое.

Он отвлекал полностью все мое внимание. Один из контейнеров угрожающе раскачивался в стропах. Упади он на палубу, откройся его содержимое, и мгновенно для любого из нас понятие будущего становилось чистой абстракцией. Лучше об этом и не думать, забить голову чем-нибудь другим, хотя бы, например, сосредоточиться на болтовне Джулиуса Бересфорда.

— Прошу прощения.

— Я о работе в моем нефтяном порту в Шотландии, — он улыбнулся не то моему тугодумию, не то ввиду этой радостной перспективы. — Вы помните? Очень рад, что вы собираетесь принять мое предложение. И еще вдвое больше рад за вас и Сьюзен. Сами понимаете, за ней всю жизнь увивалась свора охочих до денег бездельников, но я ей всегда повторял, что, когда настанет день и она встретит человека, которому будет наплевать на ее доллары, я не встану на ее пути, пусть даже он окажется бродягой. А вы, вроде, не бродяга.

— Нефтяной порт? Я и Сьюзен? — я заморгал глазами. — Вы что, сэр?

— Как это я не догадался, как это я не догадался, — его радостный смех точнее следовало назвать гоготом. — Узнаю свою дочь. Даже не соизволила вам об этом сказать. Ну, мать ей задаст.

— Когда она вам это сказала? — вежливо осведомился я. Когда я видел ее в последний раз, в четверть третьего ночи, ее отношение ко мне было весьма и весьма далеким от обожания.

— Вчера днем. — То есть прежде, чем предложить работу мне. — Но она еще сама вам скажет, она скажет вам сама, мой мальчик.

— Ничего я ему не скажу. — Не знаю, сколько времени она уже стояла рядом, но факт остается фактом, она была здесь, грозный голос под стать грозному взгляду. — И никогда не скажу. Я просто сошла с ума. Мне стыдно за себя, что могла такое вообразить. Я его слышала, папа. Я была вместе со всеми в лазарете этой ночью и сама слышала, как он объяснял Каррерасу, что наилучший способ остановить «Тикондерогу»…

Долгий пронзительный свисток прервал, к моему облегчению, драматическую историю позорной трусости Картера. Тут же изо всех уголков «Тикондероги» начали появляться вооруженные люди в зеленом, несшие охрану мостика и машинного отделения во время перегрузки, которая теперь успешно завершалась последним контейнером. Двое из парней с автоматами были одеты в голубую форму торгового флота. Это, вероятно были подсаженные Каррерасом на «Тикондерогу» радисты. Я взглянул на часы. Шесть двадцать пять. Каррерас закруглился довольно быстро.

А теперь и сам он перепрыгнул через борт на «Тикондерогу». Он что-то сказал капитану Брейсу. Слов я не расслышал, но видел, как стоявший с угрюмым лицом Брейс мрачно качал головой. Каррерас договаривался насчет гробов. На обратном пути он задержался около меня.

— Как видите, Мигель Каррерас держит свое слово. Пересадка закончена без происшествий, — он посмотрел на часы. — Мне по-прежнему нужен лейтенант.

— Прощайте, Каррерас.

Он кивнул, повернулся и направился к своим людям, уже перетаскивавшим гробы на ют «Тикондероги». Они обращались с ними крайне почтительно, с деликатностью, которая явно говорила о том, что они знакомы с их содержимым. Гробы я сразу даже и не признал. Как великий актер уделяет внимание самым мельчайшим деталям роли, так и Каррерас не удержался от последнего штриха — задрапировал гробы тремя звездно-полосатыми флагами. Будучи некоторым образом знаком с Каррерасом, я был совершенно уверен, что эти флаги он таскал с собой с самого начала.

Капитан Брейс наклонился, приподнял угол флага на ближайшем к нему гробу и взглянул на бронзовую табличку с именем сенатора Хоскинса. Я услышал чей-то судорожный вздох, увидел, как Сьюзен Бересфорд, прижав руку ко рту, рассматривает эту же табличку широко распахнутыми глазами, вспомнил, что ей неоткуда было узнать о перемене содержимого этого ящика, протянул руку и ухватил ее за лодыжку. Ухватил весьма крепко.

— Спокойнее, — грозно пробормотал я, — и закройте, ради бога, рот!

Она меня услышала. И закрыла-таки рот. Папаша ее тоже меня услышал, но и бровью не повел, что стоило ему, видно, немало усилий ввиду нелюбезности моего тона и тягостного для отцовских глаз зрелища чьей-то грязной лапы на ноге дочери. К счастью, для мультимиллионера способность не выражать открыто свои эмоции является жизненно необходимым качеством.

Последние люди Каррераса удалились. И сам он вместе с ними. Он не стал терять времени на пожелание нам счастливого пути, а просто приказал рубить канаты и поспешно взбежал на мостик. Спустя минуту «Кампари» уже взял курс на восток, показав нам свою беспорядочно заставленную контейнерами корму.

— Итак, — нарушил мертвую тишину Буллен, — вот он уходит, убийца. На моем корабле, будь он проклят!