Читать книгу - "Тайна Шампольона - Жан-Мишель Риу"

За витражом находился парк аббата Дюссера. Вот тут и объяснилась тайна детского гомона. Дети галдели посреди леска из вековых буков, плоды коих виднелись из-под тяжелой и жирной весенней листвы. Двор для игр был огромен. За ним шел огород, а справа от него я заметил часовню в гроте — вход в него охраняла статуя Пресвятой Девы. Сколько таких великолепных садов еще существовало в самом центре города?

— Видите его?

Как узнать ребенка среди сотни ему подобных?!

— Sapiens nihil affirmat quod non probet… Ваша очередь доказать, что вы его достойны… Вы его видите? — повторил аббат Дюссер своим приятным голосом.

Я почти уткнулся носом в стекло витража. Мой взгляд метался от одного ученика к другому. Я начал отбрасывать больших и самых сильных. Я разыскивал ребенка среднего роста с матовой кожей и коричневыми кудрями. Я искал среди массы серых блуз кого-то иного. — Да, я его вижу, — прошептал я.

Я указал на него пальцем. А он уже смотрел на меня. Он поднял голову, повернулся ко мне, и его взгляд встретился с моим. Как он узнал, что я смотрю на него издалека? Как почувствовал мое присутствие? Мы долго стояли так, а солнце поднималось и мало-помалу золотило сад, и церковный сторож уже захлопал в ладоши и зазвонил в колокол, возвещая о трапезе. Дети кинулись к столовой и принялись разглядывать чужака. Лишь один из них не пошевелился. Я открыл дверь в сад.

Дети притихли. Затем по очереди повернулись к Шампольону.

Это пришли к нему — в этом ни у кого не было ни малейшего сомнения.

— Здравствуй, Жан-Франсуа…

Он не ответил. Он исследовал меня, прожигая взглядом.

— Знаешь ли ты, кто я?

— Префект Форжюри. А еще ученый из экспедиции. Господин аббат говорил мне о вас.

Его голос был светлым, напевным.

— А ты знаешь, что я ищу?

Он принял вызывающий вид и внимательно посмотрел на меня:

— Помощи…

— Я и сам могу тебе ее оказать, — расхохотался я.

— Тогда обмен будет взаимовыгодным, — заявил он, стараясь выглядеть повзрослее.

— Жан-Франсуа! — К нам присоединился аббат Дюссер. Он хотел пожурить ученика.

— Пусть говорит, господин аббат. Этот мальчик не ошибается. Надо подготовить контракт, который сможет нас объединить.

Дети пошли в столовую, но отказывались повиноваться церковному сторожу. Они пользовались присутствием постороннего, чтобы нарушить установленные правила. «Шампольон! Шампольон!» — кричали они. Но Шампольон не обращал на них внимания.

— Здесь мы ни до чего не договоримся, — сказал я аббату. — Я должен его увезти. Я хотел бы показать ему древности, которые привез из Египта…

— Приезжайте в воскресенье. Его старший брат, без сомнения, поедет с ним. У них куда один, туда и другой.

— А ты, Жан-Франсуа, ты согласен меня посетить?

— Я бы с наслаждением посмотрел на ваши папирусы.

— И на другие вещи тоже. Значит, до воскресенья…

Я сам протянул ему руку: он продолжал сверлить меня взглядом. Уходя, я не сдержал желания обернуться. Он не шевельнулся. Только смотрел.

* * *

В следующее воскресенье я встретил Шампольонов в префектуре. На сей раз их было двое: Шампольон-младший и Шампольон-Фижак, старший брат, в чьем внешнем облике ничто не говорило о родственных связях с младшим. Фижак — я буду звать его так, ибо он сам решил носить этот псевдоним, — был высоким, сухим, белокожим, и характер его, как мне показалось, находился в полной гармонии с его внешностью.

Насколько его младший брат был говорливым и увлекающимся, настолько старший был осторожным и скрытным. Неприметный всегда прав… Послушный и преданный своей миссии. Защитник и слуга — я нашел его именно таким, ибо чаще всего он говорил, защищая брата, выделяя и подчеркивая его слова. Тем не менее господином был не младший брат. Если речь шла про обучение или будущее Жана-Франсуа, все решал Фижак. Таким образом, заведение аббата Дюссера было выбрано именно с его согласия. Ни на миг не сомневаясь в таланте брата, Фижак хотел организовать его. То был хорошо изученный и просчитанный план, давным-давно обдуманный в деталях. Итак, Фижак видел непомерное честолюбие Шампольона-младшего, но оно, казалось, могло осуществиться лишь под его руководством и по его приказам. Опекун и его гениальный ученик? Замена отцу, поскольку их настоящий отец, похоже, не уделял им ни малейшего внимания? Да, именно. Так оно и было, ибо Фижак, который был на двенадцать лет старше, был крестным отцом Жана-Франсуа. Само это имя, Фижак, усиливало впечатление от телосложения двух Шампольонов. Имя Фижак звучало сухо, как имя наставника, непреклонного поводыря, тогда как имя Шампольон было каким-то округлым, наполненным теплом и чувством.

Фижак опирался на разум, Шампольон — на интуицию, и эта пара восхитительным образом находила общий язык. Один не смог бы жить или иметь успех без другого. Я, без сомнения, говорю об отношениях прочных и упрямых, противоположных и дополняющих друг друга, которые соединяли двух Шампольонов; это имя словно имело две стороны. Я хорошо помню эти свои первые впечатления. Они возникли в первое воскресенье мая 1802 года и с тех пор так и не изменились.

Фижак, напомню, был секретарем академии Дофинэ. Хотел ли он воспользоваться этой встречей с префектом Изера?

Я пока не знал. Он заговорил об античности, лишь для того, чтобы подчеркнуть: его брат знает об этом в десять раз больше. Он рассказал мне о своем интересе к экспедиции, к нашему приключению, за которым следил, проглатывая каждый номер «Египетского курьера», лишь для того, чтобы подчеркнуть страсть младшего и его ранний талант к Египту и древним языкам.

— Он уже знает арабские слова и хочет изучить сирийский. Он пребывает в таком единении с этим миром, что я назвал его Сегир, что по-арабски означает «малый» или «младший».

Сегир, казалось, совершенно игнорировал этот панегирик и его автора. Он встал из-за стола, где мы завтракали.

Потом открыл дверь в салон. Я следил за этим чудом. Он двигался от одной картины к другой, проверял надежность каждого кресла, потом открыл дверь в библиотеку. Сегир явно скучал.

— Жан-Франсуа!

Фижака смущало поведение брата.

— Оставьте его. Наш разговор не соответствует его возрасту…

— Это не так, — сказал ребенок, выглядывая из-за двери. — Мне уже скоро надо возвращаться к аббату Дюссеру, а мы еще не видели ваши древности. А ведь вы обещали мне их показать, не так ли?

Мы быстро оставили мою квартиру. Коллекция находилась там, в почетном салоне Префектуры. Жан-Франсуа помчался по лестнице и толкнул дверь, что вела к сокровищам. Дальше время пролетело очень быстро, и мы поздно возвратились в институт. Но даже неодобрительный взгляд аббата Дюссера не испортил радости, что я испытал в этот день.