Читать книгу - "Ненавистная фрау - Неле Нойхаус"

— О! — в один голос воскликнули Боденштайн и Пия.

— Мой зять хотел отказаться от «ЯгоФарм», — продолжал Клэзинг, — но Ягода помешался на идее действительно стать звездой на Новом рынке. Он нравился себе в этой роли. Престиж, интерес со стороны средств массовой информации, шумиха вокруг его персоны — вот что ему было нужно. Внезапно он решил создать для «ЯгоФарм» солидную основу, но Фридхельм в игре не участвовал. У обоих имелась пара скелетов в шкафу. Таким образом мой зять оказывал давление на своего делового партнера.

— Откуда же вы все это знаете? — спросила Пия.

— Я уже несколько лет слежу за деятельностью своего зятя, — пожал плечами Клэзинг. — У меня есть друзья на бирже; кроме того, я проверил эти документы и кое-что сопоставил. Я только не знаю, что за средство давления имел в своих руках Дёринг против Ягоды.

— Зато мы это знаем, — возразил Боденштайн и улыбнулся, увидев удивление на лицах доктора Клэзинга и его сестры. — Я думаю, вы, фрау Дёринг, тоже это знаете.

— Простите?

— Зачем вы дали Изабель Керстнер фотографии Марианны Ягоды и прокурора Гарденбаха? — спросила Пия.

— Что за фотографии?

— Фотографии, которые доказывают, что Гарденбах еще раньше был подкуплен супругами Ягода. — Боденштайн открыл папку, вынул из нее черно-белые фотографии, передал их Клэзингу и посмотрел на Анну Лену Дёринг. — Ваш муж знал, что Марианна Ягода имела отношение к смерти своих родителей, не правда ли?

— Не совсем так, — тихо проговорила Анна Лена. Брат внимательно смотрел на нее. — Марианна действительно знала, что Ганс Петер и Фридхельм что-то планировали, но она этого не делала. Они также не знают, что мне кое-что об этом известно. Гансу Петеру в преддверии котировки акций на бирже нужно было три миллиона марок, которых у него не было. Фридхельм в то время тоже не располагал такой суммой свободных денег. По-настоящему разбогател он лишь благодаря «ЯгоФарм». Ганс Петер попросил в долг у своего отчима, но тот его просто послал куда подальше. И тогда Фридхельму пришла в голову идея отправить на тот свет… родителей Марианны. Я в то время не поняла, что они затеяли. Только узнав о пожаре и увидев Ганса Петера, который явился к нам что-то отмечать без малейшей скорби на лице, все осознала. Я была убеждена, что полиция докопается, но этого не случилось. Фридхельм организовал контроль над Марианной. Он ей не доверял, потому что она достаточно умна. Пару недель назад я выяснила, что у Ганса Петера и Фридхельма появились видеофильмы, где была снята Изабель с разными мужчинами: недовольными бывшими акционерами, банкирами, адвокатами и даже кем-то из органов расследования нарушений налогового законодательства. Они шантажировали мужчин этими роликами. Как-то вечером к нам пришел Ганс Петер, он был вне себя. Они проследовали в кабинет и забыли закрыть дверь, поэтому я слышала все, о чем они говорили. Ганс Петер по глупости сам залез в постель к Изабель, и сразу появился очередной фильм с Ягодой в главной роли. Фридхельм набросился на него. Он сказал, что с фильмами они могли бы еще некоторое время потянуть, пока там все не прояснится. Что он имел в виду, я не знаю. Он обещал Гансу Петеру позаботиться о том, чтобы убрать Изабель с дороги, так как она и без того слишком много знает и уже потеряла совесть. Ганс Петер сказал, что чем быстрее это случится, тем лучше, так как он намерен перевернуть всю ее квартиру, чтобы найти эту пленку. Для Фридхельма важны были деньги, а Ганс Петер хотел осуществить свою мечту и расширить «ЯгоФарм». В этот момент я поняла, что у меня есть хорошая возможность посадить в лужу всех троих.

— Каким образом? — полюбопытствовала Пия.

— Я знала, что в сейфе моего мужа лежат фотографии. Я их взяла и анонимно послала в конверте Изабель. К ним я приложила письмо, в котором написала, что, имея эти фотографии, она получит компромат против супругов Ягода, так как с их помощью можно доказать, что именно они стоят за смертью родителей Марианны. Мне ведь и в голову не могло прийти, что Изабель тоже знала Гарденбаха.

— Зачем ты это сделала? — Флориан был ошарашен. — Ты ведь сама нарушила закон!

— Мне было все равно, — горько усмехнулась женщина. — Я знала, что Изабель очень алчна и наверняка будет шантажировать Ганса Петера имеющимися у нее сведениями. Я хотела только одного — чтобы она оставила Миху в покое. Одновременно я желала покончить с Фридхельмом. Ганс Петер предположил бы, что Изабель получила фотографии от него. В конце концов, он ему никогда не доверял.

— Вероятно, Изабель погибла из-за этих фотографий, — заметил Боденштайн.

— Я тоже это предполагала, — призналась Анна Лена, и при этом создалось впечатление, что из-за этой истории она пережила не одну бессонную ночь.

— Я думаю, тебе нужен адвокат, — сказал пораженный Флориан.

— Вы уже слышали о том, что случилось с вашим мужем? — спросила Пия.

— Нет, — покачала головой Анна Лена. — Я вообще о нем ничего не слышала. Но я не исключаю, что он мертв.

— Нет, это не так, — возразила Пия, отслеживая малейшее изменение в выражении лица женщины, — но его, очевидно, подвергли пыткам ударами тока. И кроме того, его лишили… его мужского достоинства.

— Что вы сказали? Его кастрировали? — Анна Лена перевела взгляд с Пии на своего брата.

Какое-то время она недоверчиво и рассеянно смотрела перед собой, а затем закрыла рот руками и начала смеяться. Запруду, так долго сдерживавшую страх и отчаяние, прорвало; она смеялась и смеялась, почти истерически.

— Анна Лена, — прошептал ее брат, ощущавший неловкость от столь открытого, выставленного на всеобщее обозрение удовлетворения. — Прекрати!

— Я не могу! — Она жадно ловила ртом воздух, вытирая слезы со щек. — Это просто потрясающе! Боже, это потрясающе! Как я рада, что он получил по заслугам, эта свинья!

Боденштайн стоял в тени деревьев на кладбище в Бад-Зодене. Несколько человек, пришедших на погребение: Валентин Хельфрих, его жена Доротея и одна пожилая женщина — молча наблюдали за тем, как гроб опускается в вырытую могилу. Несшие гроб мужчины отошли в сторону. Пастор сказал несколько слов, которые Оливер не расслышал. Не было ни слез, ни громких рыданий, только спокойные сдержанные лица. Изабель Керстнер за свою жизнь принесла своей семье много горя, и ее ранняя насильственная смерть вряд ли потрясла ее родственников больше, чем то, что она вытворяла при жизни. Какое чувство должны испытывать родители, провожающие в последний путь своих детей? Боденштайн знал родителей и братьев или сестер людей, которые становились убийцами и насильниками; он видел их растерянность и их ужас, но также и их беспомощность. Все они искали вину за поступки своих детей в себе, мучая себя упреками и сомнениями, и страшно от этого страдали. С неприятным чувством Боденштайн размышлял о том, что бы он ощущал, если бы его сын или дочь однажды сделали нечто подобное, и он знал, что так же упрекал бы себя в том, что, как отец, где-то в чем-то важном не справился со своей задачей.

Мужчины несшие гроб, степенно поклонились и отступили назад. Затем они ушли вместе с пастором, оставив семью наедине с их печалью. Они сделали свою работу. Боденштайн видел, как Валентин Хельфрих подошел к открытой могиле и положил руку на плечо своей матери. Он не бросил на гроб ни землю, ни цветы. С сухими глазами он простился со своей красавицей сестрой, которая всю свою жизнь его только горько разочаровывала.