Читать книгу - "По ту сторону пруда. Книга 2. Страстная неделя - Сергей Костин"

— Давай здесь опять пройдем, — попросил Мохов.

Мимо предполагаемого места захоронения короля Артура и Гиневеры. Я вспомнил свое первое впечатление от Мохова, когда мы познакомились с ним двенадцать лет назад. Ну, когда я вдруг увидел, каким он был в детстве. Вихрастый маленький непоседа, мгновенно загорающийся от своих желаний.

— Конечно, конечно.

— Я не убегу, — сказал Мохов. — Тоня мне сказала… Ну, в общем, сам я не знаю, что делать.

Я помолчал, пока он прощался со своими святынями. Хотя, если смотреть со стороны, человек просто прошел мимо.

— Ты где остановился? — спросил я Мохова, когда мы выходили к зданию музея. — Вообще, ты давно приехал?

— Вчера после обеда. Я снял комнату, знаешь, Bed and Breakfast. Прямо напротив аббатства, над кафе, как его… «Хифис».

Хм, это там, где я вчера на террасе пил пиво.

— А что? — спросил Мохов.

— Ты лучше подожди меня здесь, у выхода. Меня в лицо никто не знает, я сначала разведаю обстановку. Если ничего подозрительного не увижу, я потянусь и заложу руки за затылок. Тогда выжди минутку и иди в свою комнату. На меня внимания не обращай, а я тебя проверю. — Я посмотрел на Мохова. — И, пожалуйста, пожалуйста, не делай больше глупостей.

Он кивнул.

Я прошел по мощеной дорожке с зацветающими рододендронами в больших кадках, миновал пустой каменный закуток сторожа справа от выхода, вышел на тротуар и зажмурился. Над холмом Уириолл, к которому по местному преданию приставал молодой Иисус из Назарета, лупило по-летнему яркое солнце.

2

Я приземлился напротив пансиона Мохова, на террасе «Моча Бери» и заказал себе капуччино. Попробуем еще денек провести на диете, раз так хорошо получается. Передо мной сидело человек шесть готов: парни с напомаженными гелем волосами, девицы с черными губами; пирсинг на бровях, ноздрях, губах и даже языках, не говоря уже про уши, украшенные как рождественская елка. На предводителе, самодовольном губастом брюнете в желтых очках, была майка с надписью «Death is certain». Тоже думают о вечности.

Напротив, на террасе «Хифис», расположились две молодые мамы с колясками, седой доходяга с газетой перед пинтой пива, и парень под тридцать пьет кофе и просматривает фотографии на своем аппарате.

Я наблюдал за ним, но он едва поднял взгляд, когда Мохов проходил мимо нас. Я отпил из своей чашки. Тоже ничего напиток! Жажды не утоляет, но не противный. И тонус поддерживает.

Я сел так, чтобы видеть дверь в комнаты для туристов над «Хифис». Она была сразу за витриной кафе, в начале Бенедикт-стрит. Никакого дежурного там не было — постояльцы открывали дверь своим ключом. Я видел, как Мохов вставил его в скважину, но дверь открылась раньше, чем он его повернул — замок не был защелкнут. Не нравятся мне такие мелочи. Я посмотрел на парня с фотоаппаратом — он сунул его в карман и встал.

Я раньше носил шариковую ручку, у которой, если ее особым образом покрутить, вылезает не стержень, а иголка с мгновенной действующим ядом. Мне ее выдали в Конторе, но за много лет я ею ни разу не воспользовался по назначению, а потом и вовсе перестал возить с собой. Сейчас пожалел об этом. Парень повернулся ко мне щекой, и я ясно увидел, как через нее от шеи до виска вздулась на секунду артерия. Он завернул за угол и, толкнув дверь в комнаты, исчез за нею.

Пытаться остановить профессионального убийцу с голыми руками было глупо. Не просто глупо — полным идиотизмом. Только я осознал это чуть позже. А тогда я встал со стула и в десяток больших шагов, которые не должны были показаться торопливыми многочисленным свидетелям, оказался перед этой дверью. Она послушно открылась и передо мной — у нее как-то заблокировали защелку. «Володя! — крикнул я по-русски. — Берегись, он здесь».

За тесным входом шла вверх начищенная до блеска, пахнущая мастикой крутая лестница. Я успел взбежать до первой площадки, когда наверху послышался удар и шум падающего тела. Я проскочил второй этаж и увидел встающего со ступенек парня. Голова у него была разбита, кровь текла по лбу на глаза, но он все еще был в боевом настрое. Только его пистолет с глушителем сейчас прыгал по ступенькам к моим ногам. Парень ринулся за ним, но оружие оказалось в моей руке раньше.

— Стой, если не дурак! — крикнул я ему.

Мохов спускался по лестнице. В руке у него была толстая круглая палка, на какие в шкафах вешают плечики для одежды. Киллер посмотрел на него, потом на меня.

— Даже не думай, — сказал я, направляя пистолет ему в грудь. — Ты же его не попугать взял?

Парень пришел с 9-миллиметровым УСП, что на пугач похоже не было. Он оценил обстановку и молча сел на ступеньки. Жила у него на шее билась со скоростью ударов сто пятьдесят в минуту.

— Скажешь, кто тебя послал или придется резать тебя на куски? — зловеще произнес ревностный почитатель рыцарского кодекса чести.

Киллер молчал — такую он избрал тактику. Тот, в Лондоне, хотя бы сказал, что не говорит ни на каких языках. А этот не произнес ни звука за все время нашего недолгого знакомства. Мы боялись, что кто-нибудь из постояльцев вызовет полицию и хотели убраться из пансиона как можно скорее. Однако выпускать убийцу на свободу нам тоже не хотелось. Мы обыскали его — у парня в кармане лежал еще один магазин для УСП, а на лодыжке был пристегнут маленький надежный «Глок-33». Все его любят в качестве запасного пистолета — у Осборна, напоминаю, был такой же. Бумажник парня с немецким паспортом, парой кредиток и внушительной пачкой фунтов, я сунул к себе в карман. Связав ему руки за спиной вырванным проводом от телевизора, мы оттащили киллера в комнату Мохова и замотали там и ноги, теперь уже телефонным кабелем. Хотя парень молчал, только испепелял нас взглядом, мы все же запихали ему в рот махровую салфетку для рук. Дилемма была простая: сделать все хорошо или убраться до прихода полиции. Мы запихнули тело парня под кровать и задвинули ее столиком и ящиком для обуви, на чем меблировка комнаты была исчерпана. Обезвредили мы его на полчаса? Будем надеяться.

Мохов хотел было начать стирать свои отпечатки пальцев, но я остановил его:

— Этим все равно будет заниматься Осборн.

Я-то, как известно, следов не оставляю, у меня каждое утро свой маникюр. Я взял УСП киллера и аккуратно, чтобы не стереть его отпечатков, вынул из него магазин. Его я сунул в карман, а пистолет кинул на кровать, рядом с фотоаппаратом.

Мохов схватил свою сумку, и мы стали спускаться. Странно, но ни одна из дверей номеров не открылась — а их было по две на каждом этаже. Что, все постояльцы наслаждались эзотерическими прогулками? Или сидели, забаррикадировавшись, в ожидании полицейского патруля?

Правильной, возможно, была вторая гипотеза. Желто-сине-белая машина с мигалкой показалась со стороны Стрит. Мохов уже садился в такси — стоянка была напротив входа в аббатство, когда патруль остановился напротив двери в комнаты над «Хифис». Зря столько времени потеряли, упаковывая парня!