Читать книгу - "Гром среди ясного неба - Диана Стаккарт"

Наука — командир, практика — солдаты.

Леонардо да Винчи. Манускрипт I

К своему великому удивлению я не разбилась насмерть.

Вместо этого, придя спустя какое-то время в себя, я обнаружила, что лежу на мягкой подстилке в одной из повозок, завернутая в отцовский плащ. Надо мной склонился мой друг Витторио. Лицо его было хмурым.

По зеленому своду над его головой я сделала вывод, что мы находимся все в том же лагере, в котором подмастерья провели ночь накануне. До меня больше не долетали крики солдат, звон оружия и лошадиное ржание. Сегодня шепот ветерка заглушала лишь веселая песня жаворонка и голоса подмастерьев, когда те переговаривались друг с другом, собирая по поручению мастера части декораций.

— Ты жив, — произнес Витторио с видимым облегчением, и с еще большим чувством добавил. — И главное, вовремя. Мне вот уже целый час, как хочется справить малую нужду, но мастер поручил мне следить за тобой, пока ты не проснешься или же, наоборот, предпочтешь покинуть нас и отойти в мир иной.

Я не была уверена, к чему он произнес последние слова — то ли для того, чтобы меня взбодрить, либо, наоборот, предупредить, что мои шансы выжить крайне малы. Разумеется, я склонялась к первому и потому, косо на него посмотрев, нашла в себе силы ответить:

— Не волнуйся, тебе не придется шить для меня саван. Я сделаю все для того, чтобы остаться в этом мире. Так что иди, справляй свою нужду с моего благословения.

Витторио тотчас же бросился к ближайшему дереву. Я же осторожно попыталась определить тяжесть собственного состояния. Несмотря на мои смелые заверения, дыхание давалось мне с большим трудом, нежели мне хотелось бы, и главное, при каждом вздохе нещадно болели ребра. Затем я потрогала голову — оказалось, что та перевязана, а на повязке запеклась кровь. Но по-настоящему я испугалась, когда обнаружила, что кто-то отрезал штанину моих лосин, чтобы наложить мне на бедро повязку.

К этому моменту, поправляя на ходу тунику, ко мне вернулся Витторио. Я жестом поманила его подойти ближе и указала на перевязанную ногу.

— Кто это сделал? — спросила я дрожащим голосом, отлично понимая, что всего один взмах ножниц мог открыть взору присутствовавших при перевязке некий мой телесный недостаток. Витторио хихикнул.

— Не переживай. Никто, кроме твоего отца, который настоял, что лично наложит тебе повязку, не видел, что там болтается у тебя между ног. Новелла дала ему той же мази, которую синьор Луиджи прописал Ребекке, но отец, чтобы тебе потом не смущаться, велел ей отвернуться.

У меня невольно вырвался вздох облегчения, услышав который Витторио насмешливо фыркнул. Ему было невдомек, что дело отнюдь не в скромности, а в боязни разоблачения. Затем, по моей просьбе он рассказал мне все, что знал о том, что произошло, пока я лежала без сознания после неудачной посадки посреди поля, ставшего на какое-то время, ареной сражения.

Выходит, там, в небесах, мне ничего не померещилось. Я действительно видела с высоты Леонардо и его колесницу, на всем скаку летящих на врага. И моего отца рядом с ним. Как оказалось, обоим удалось довольно легко сбежать из узилища, в которое их бросил Никодемо, а все потому, что Леонардо незаметно спрятал в складках туники связку ключей, из которых каждый открывал какой-то один замок. Что касается ожившей армии нарисованных фигур, истина оказалась довольна прозаичной, хотя и не могла не поражать воображение.

Потому что солдаты, которые на моих глазах выбежали из леса, чтобы сразиться с армией герцога Понтальбы, отнюдь не спрыгнули с холста, а были личной армией Лодовико. Послание Леонардо достигло герцога, когда тот находился в дне езды от Милана. Никто, кроме самого герцога и Леонардо, не знал, какая именно мольба о помощи содержалась в том послании, однако, судя по всему, слов Леонардо оказалось достаточно, чтобы Моро выслал ему на помощь своих солдат. Что означает, что пока мы на своих повозках ехали в Понтальбу, армия герцога двигалась практически за нами по пятам.

По словам Витторио, мой отец проявил чудеса мужества и отваги: не обращая внимания на кипевшее вокруг него сражение, он бросился ко мне, чтобы осторожно вынуть меня из-под обломков летательной машины. А затем с не меньшим мужеством, увертываясь из-под ударов мечей и копий, причем, с обеих сторон, вынес меня в безопасное место среди деревьев, толком даже не зная, жива я или нет.

Битва тем временем продолжилась, однако недолго. Во время первоначального столкновения отряд миланского герцога завладел воротами замка еще до того, как ничего не подозревающая стража успела опустить решетку и поднять мост. Другая часть солдат быстро усмирила небольшой отряд Никодемо, после чего присоединилась к остальным в захвате замка.

Что касается прочих подмастерьев, то они были в безопасности. Спрятавшись позади повозок, они наблюдали заходом кипевшего на поле сражения с таким воодушевлением, как если бы это был праздничный парад. Хотя мой драматический полет в конечном итоге оказался бесполезным, Витторио продолжал с жаром уверять меня, что благодаря ему удалось бы выиграть время, если бы вдруг солдаты герцога Сфорца не пришли нам на помощь.

— Ты же знаешь Давида, — добавил он с довольной ухмылкой. — Он вечно суетится, как какая-нибудь старуха. Стоило ему увидеть на крыше замка летательную машину, как он тотчас испугался, что замысел мастера пошел насмарку. К тому времени, когда ворота замка распахнулись, он уже отдал приказ садиться в седло. Так что опоздай солдаты Моро даже на полчаса, как мы уже давно ускакали бы. А когда бы солдаты Никодемо наконец устали глазеть, как ты там хлопаешь крыльями, словно старая курица, мы бы уже были ох как далеко!

Разумеется, все решили, что я погибла, когда у них на глазах наша летательная машина неуклюже рухнула на землю. Я с удовлетворением узнала, что моя предположительная гибель слегка остудила их боевой дух, и что как только стало ясно, что я все-таки жива, вокруг раздался хор радостных возгласов. Позднее, когда сражение закончилось, мастер осмотрел обломки своего творения. По его мнению, своим спасением я была обязана кожаному мешку, который предназначался для того, чтобы облегчить посадку на воду. Именно он и спас меня, смягчив удар о землю, и в результате я отделалась довольно легко.

Рана на ноге, хотя и давала о себе знать болью, перестала кровоточить уже к тому моменту, когда отец вынес меня с поля боя. Куда большую тревогу, по словам Витторио, вызывало то, что я ударилась головой. Изучив обломки своего детища, мастер пришел взглянуть на состояние того, кто им управлял. Бросив один-единственный взгляд на лежащего без сознания ученика, он велел не беспокоить меня до самого утра, чтобы не причинить моей голове дополнительный вред. Убедившись, что в целом жизнь моя в безопасности, мастер на пару с моим отцом вернулись в замок, где капитан гвардейцев был занят тем, что допрашивал герцога Понтальбы.