Читать книгу - "Три пятнадцать - Джослин Джексон"

– Отвали! – рявкнул он и тотчас перестал казаться мне заурядным.

Лоренс отодвинулся на несколько дюймов, подарив очкарику желанное свободное пространство. Очкарик сразу надулся, как ядовитая рыба фугу, и с видом победителя подался вперед, заняв освобожденное Лоренсом место.

– А теперь греби отсюда! – велел он.

Свободная рука Лоренса исчезла под столом, и слово «отсюда» очкарик почему-то произнес на октаву выше, чем начало фразы. Потом судорожно вдохнул, побелел как полотно, скривился и сел неестественно прямо. Его руки вдруг взлетели над столом почти до уровня плеч.

– Так лучше? – ласково спросил Лоренс.

– Нет… – прохрипел очкарик.

– Лоренс! – позвала я и сама удивилась: этот испуганный писк – мой голос?

Очкарик сжался как пружина, а Лоренс чуть придвинулся к нему и зашептал:

– Только попробуй, с удовольствием посмотрю, что у тебя получится. Я шустрый, и у меня чертовски сильные руки. Чувствуешь? (Очкарик громко охнул.) Обратно их не получишь. Не целиком, уж точно. – Тут Лоренс заговорил чуть громче, но совершенно спокойно: – Все в порядке. Поставь чай на наш столик и уходи.

Оказывается, вернулся Джон, наш официант, на губах которого застыло беззвучное О.

Глаза очкарика вылезали из орбит.

– Вызовите полицию! – выдавил он, обращаясь к Джону.

– Так он и есть полиция! – пролепетал тот, хлопая глазами. У молодого официанта дрожал голос, и упрекнуть его язык не поворачивался. Я ведь и сама дрожала как осиновый лист. Ладони я положила под бедра, чтобы унять дрожь или хотя бы не видеть, как они дрожат.

– Джон, поставь чай на стол. Вот молодец!

Лоренс словно успокаивал молодого официанта, но не сводил глаз с очкарика, да и выражение его лица невозмутимому голосу не соответствовало. Совершенно не соответствовало. Джон поставил весь поднос на наш столик и стремглав удрал на кухню.

– Вообще-то я мог бы звать тебя козлом, но хочется узнать твое имя. – Теперь Лоренс обращался к очкарику. – Покажи удостоверение личности.

Лоб очкарика покрылся испариной. Он проворно вытащил из нагрудного кармана бумажник и раскрыл.

– Митчелл Морисси, – прочел Лоренс, глянув на удостоверение личности. – Приятно познакомиться. Ты частный детектив? Интересно! А теперь медленно и аккуратно положи руки на стол. (Морисси послушался. Его бумажник оказался под правой ладонью.) – Молодец, славный песик! Джинни, с какой стати за тобой следит частный детектив?

– Следит за мной? – От страха в горле пересохло, сглотнуть не получалось, а рот переполняла слюна. – Я знать ничего не знаю!

– А ты расскажешь? – спросил Лоренс у Митчелла Морисси.

– Нет! – Получился скорее хриплый вопль, чем ответ.

Уму непостижимо. Мой благочестивый баптист Лоренс творил под столом что-то некоповское и, вероятно, незаконное.

Лоренс улыбнулся, но ничего приятного в той улыбке не было. Его рука чуть заметно согнулась, и на глазах у Морисси выступили слезы.

– Точно не объяснишь? Дама, к которой ты прилип, очень мне дорога.

– Нет, не объясню, – чуть ли не провизжал Морисси.

– Жаль! – сокрушенно проговорил Лоренс. – Надеюсь, ты уже познал радость отцовства.

Морисси в ответ лишь пискнул.

Все это было жутко, неправильно, но, что самое неприятное, самка, живущая в глубинах моего живота, получала дикое, звериное удовольствие. Хватит, пора заканчивать, не то у Лоренса будут проблемы.

– Последний шанс. – Лоренс придвинулся вплотную к Морисси. – Кто тебя нанял? Шепни мне имя, и я от тебя отстану.

Щеки у Морисси стали белее бумажной салфетки, но он молчал. Только ответа и не требовалось. Я поняла, что знаю ответ сама, и озвучила его, чтоб остановить Лоренса. Чтоб не превратиться в самку.

– Клэр Ричардсон.

На лице Морисси мелькнуло удивление, очевидно значившее, что я права. Промелькнуло и исчезло, но мы оба его видели. Лоренс лучше контролирует свои эмоции, но все-таки чуть заметно изогнул бровь и взглянул на меня. Я удивила и его.

Лоренс отпустил Морисси. Тот моментально согнулся крючком и прижал лицо к столу. Судорожный выдох напоминал кулдыканье индюка. Обе его руки нырнули под стол и оплели колени, прикрыв пострадавшее место.

Лоренс прильнул к его уху и зашептал так тихо, что я едва расслышала:

– По-моему, ты не голоден. Садись в машину и уезжай. Еще раз увижу тебя рядом с моей девочкой… Обратно их точно не получишь. Мы ведь понимаем друг друга?

– Да-да, я вас понимаю, – простонал Морисси, нервно сглотнув и скользя лбом по прохладной столешнице.

Лоренс коротко кивнул, а я прищурилась. Как Лизина мать, я давно усвоила: понимание – это одно, а согласие – принципиально другое.

Лоренс встал, и я, торопливо последовав его примеру, вернулась в нашу кабинку. Лоренс задержался последить за Морисси. Тот с трудом поднялся на ноги, бросил на стол пятерку и заковылял прочь. Лоренс смотрел вслед Морисси, и по холодному блеску карих глаз я догадалась: разница между пониманием и согласием ему известна не хуже моего.

– Не хочу создавать тебе проблемы, но стоит ли его отпускать? – осторожно спросила я. – Вдруг этот Морисси отправится ко мне домой? Лиза с Мози одни.

– Вряд ли, – покачал головой Лоренс. – Этот тип – лицензированный частный детектив. Он ищейка, а не бандит. Если устроит слежку за твоим домом, позвони мне, я приму меры.

– Что значит «приму меры»? – спросила я. Это выражение мне совершенно не понравилось.

– Я его предупредил. Если будет за тобой следить, получит то, что получит. Выброси его из головы.

Лоренс сел напротив меня, мы оба повернулись к окну и молча наблюдали, как Морисси ковыляет по стоянке. Вот он сел в желтовато-коричневый «сатурн» и уехал. Едва машина скрылась из виду, Лоренс спросил напрямик:

– Джинни, что у тебя за проблемы? (Я молчала.) Ладно, начнем с простого. Как ты догадалась, что этого типа наняла Клэр?

Потянувшись за пустыми чашками на брошенном Джоном подносе, я поставила одну перед собой, другую перед Лоренсом. Руки сильно дрожали, и, пока я разливала чай, крышка чайника так и позвякивала. Я насыпала себе полпакетика сахара, а Лоренс смотрел на меня и терпеливо ждал.

Для храбрости я глотнула чаю и сказала:

– На моей памяти это самый небаптистский из твоих поступков.

Голос звучал так хрипло, что я сама удивилась, а Лоренс усмехнулся:

– Неужели? А на моей – не самый.

Лоренс подмигнул, и я почувствовала, что краснею: вспомнились мы с ним, переплетенные на озаренной солнцем кровати.

– По-моему, конкретно против баптистов ты ничего не имеешь. Думаю, это давняя обида на Бога. Хотя на нас, баптистах, проще пары выпустить.