Читать книгу - "Жестокая жара - Ричард Касл"

Никки нечего было ответить, и она решила, что лучше всего просто кивнуть и предоставить отцу справляться с гневом самостоятельно. Новость насчет ЦРУ, вопреки ее ожиданиям, не оказала благотворного действия. Однако ей приходилось признать, что в чем-то отец прав. Шпионаж и любовная связь не исключали друг друга. Никки испытывала облегчение — а возможно, просто не хотела об этом думать — и не смотрела на проблему под таким углом. Возможно, потому что у них были разные цели. Она стремилась обелить Синди Хит, а он искал новых доказательств того, что с ним обошлись несправедливо.

Рук все это время старался не вмешиваться в разговор, но сейчас открыл рот, чтобы вернуть беседу в нужное русло.

— Никки, по-моему, тебя спрашивали о каком-то предмете.

— Точно. Папа, ты никогда не видел, чтобы мама прятала некий предмет, не находил в доме никаких посторонних вещей?

— Например?

— Ну, я не знаю. Ключ, видеокассету, светокопию, конверт. Дело в том, что я и сама понятия не имею о том, что это было. Может, ты когда-нибудь случайно натыкался на что-то и думал: а это еще что за штука и какого черта она здесь делает?

Она услышала негромкий вздох, и в глазах Джеффри Хита появилось такое же подавленное выражение, как и в тот момент, когда он признался, что нанял частного детектива следить за своей женой. Отец, извинившись, вышел в спальню и пять долгих минут гремел ящиками комода и хлопал дверцами шкафов.

— Я нашел вот эту вещь, что и побудило меня нанять Джо Флинна.

— Джо Флинна? — повторил Рук. — Он был вашим частным детективом?

Джефф Хит кивнул и протянул Никки небольшой бархатный мешочек. Принимая вещь, она ощутила тепло в груди, которое испытывала в минуты, когда в безнадежном деле происходил кардинальный поворот. Рук тоже разволновался. Он наклонился вперед и вытянул шею, глядя, как она развязывает шнурок.

— Это браслет, — произнесла Никки, вытряхивая вещицу на ладонь.

Рук поднялся и встал рядом с ее отцом, чтобы лучше видеть. Браслет был простым, недорогим. На позолоченной цепочке болтались две подвески: цифры «один» и «девять».

— Откуда она взяла браслет? — спросила Никки.

— Я так и не узнал этого.

— Разве мама тебе не сказала?

— Я, э-э, не стал говорить ей, что нашел его. Мне было стыдно. А она никогда о нем не спрашивала. И поэтому, когда частный детектив сказал, что не обнаружил никаких признаков романа, я решил не искушать судьбу, понимаешь?

— Понимаю, конечно. — Хит повертела цифры, осмотрела их, но не заметила ничего необычного. — Ты не возражаешь, если я заберу это?

— Бери, — он махнул рукой, словно отметая что-то. — Спрячь это.

Никки всмотрелась в лицо отца и поняла, что его состарили не годы, а тайны, которые ему пришлось хранить. И она подумала: интересно, как выглядела бы сейчас ее мать?

— О, послушай, прежде чем мы уйдем, я хочу спросить тебя еще вот о чем. — Никки намеренно заговорила о щекотливом предмете легкомысленным тоном, пытаясь прогнать мысль о том, что унаследовала от матери склонность к двуличию. Но вопрос необходимо было задать. Особенно потому, что русский так подчеркивал его важность позавчера вечером в Венсенском лесу. — Ты сохранил информацию о ее банковских вкладах, правда?

— Вроде бы да…

Благодаря своей профессии Джефф Хит имел привычку никогда не выбрасывать документы, но в его ответе прозвучала неуверенность, служившая ответом на ее вопрос. Напомнив себе, что информация, которую она ищет, должна опровергнуть обвинения в измене, Хит устремилась вперед.

— Можно мне на них взглянуть?

— А можно мне узнать, зачем тебе это надо?

Она заметила не только настороженность. Такой взгляд она часто видела у подозреваемых в комнате для допросов — в нем угадывался страх разоблачения. Но Джеффри Хит был не подозреваемым, он был ее отцом. Никки не хотела «раскалывать» его, ей нужна была только информация. И она продолжила:

— Мне нужно знать, не было ли у мамы собственных банковских счетов. Секретных, как и это, — Хит подняла мешочек с браслетом. — Счета, о котором ты узнал лишь случайно.

Наступило молчание, которое нарушил звонок телефона, стоявшего на столике у кресла Джеффри Хита. Никки разглядела буквы на оранжевом дисплее: «Ledger». Отец тоже их увидел и не стал брать трубку. После четырех звонков включилась голосовая почта. Он, видимо, принял какое-то решение и заговорил:

— Дело было так же, как и с этим чертовым браслетом. Я спросил ее о нем. Я сказал: зачем тебе отдельный счет, а она ответила: на всякую ерунду, чтобы не просить, когда вдруг захочется купить себе что-нибудь ненужное. Тогда я в первый раз заподозрил насчет другого мужчины. — От его взгляда у Никки болезненно сжалось сердце. — Тебе это действительно нужно?

Хит мрачно кивнула.

— Возможно, это поможет мне найти убийцу, — произнесла она, надеясь, что секретный банковский счет послужит исключительно для этого.

Джеффри Хит подумал несколько мгновений, затем молча поднялся и вновь скрылся в глубине дома, на этот раз — во второй спальне. Рук ободряюще улыбнулся Никки, но это не помогло. Несколько минут спустя отец вернулся; в руке он держал большую, скрепленную резинкой коричневую картонную папку с несколькими отделениями. Не подходя к Никки, он направился к входной двери. Когда Рук и Хит вышли в холл, он отдал дочери папку.

— Спасибо, — сказала она.

— Скажи мне одну вещь, Никки, — произнес он негромким, глухим голосом. — Чем ты отличаешься от той женщины из вашего участка, которая пришла сюда и задавала мне нескромные вопросы? — Он махнул рукой в сторону телефона, на котором мигала лампочка, оповещавшая о полученном сообщении. — Или от этих репортеров?

Сдерживая слезы, она ответила:

— Тем, что я хочу помочь тебе.

Но отца это не утешило:

— Мне кажется, лучше всего будет нам какое-то время не видеться.

И он ушел в глубину дома, предоставив им самим закрыть за собой дверь.

В обычный день они возвратились бы на полицейской «краун виктории» Хит, но, поскольку детектив до сих пор находилась в отпуске, им пришлось взять арендованную Руком машину. Так Джеймсон оказался одним из тех везунчиков, что застряли в бесконечной пробке, тянувшейся в сторону Манхэттена и состоявшей из людей, возвращавшихся с воскресной загородной прогулки. Он приготовился к угрюмому молчанию, но Хит полностью переключилась на работу. Рук вспомнил горький упрек отца и, поразмыслив о ее умении отключаться от эмоций, порадовался за нее. На этот раз ей тоже удалось абстрагироваться от неприятного чувства, хотя бы на время.

Хит, сидя на пассажирском сиденье, просматривала немногочисленные банковские документы — бумаги с записями о суммах, ежемесячно поступавших на счет.

— Здесь не все, — сказала она. — У матери был баланс в несколько сотен долларов, только чтобы не закрывать счет, но записи внезапно обрываются, хотя нигде не зафиксировано, что счет был закрыт.