Читать книгу - "Чума на оба ваши дома - Сюзанна Грегори"

– Ну как, нашли свою даму, доктор? – осведомился студент. Голос его звучал как шипение.

Бартоломью хотелось макнуть Оливера в каменное корыто за его спиной, откуда поили лошадей.

– Почему вы спрашиваете? – сказал он так спокойно, как будто в душе у него не кипел гнев.

Оливер равнодушно пожал плечами, на губах у него заиграла холодная улыбочка.

– Да так, любопытно, где же она от вас скрывается.

Бартоломью улыбнулся в ответ.

– Она все еще от меня прячется, – сказал он, ломая голову над тем, что Оливер надеялся получить от этой игры в кошки-мышки. – А теперь, если позволите, как ни приятно мне с вами беседовать, но чумная яма зовет.

Он зашагал прочь, ломая голову, в чем же дело с этим юнцом. В конце концов он решил потолковать о нем с Суинфордом, когда тот вернется в колледж. Это недоразумение затянулось слишком надолго.

Когда он приблизился к чумной яме, какой-то сорванец подлетел к нему и что-то пробормотал, прежде чем развернуться и броситься бежать. Бартоломью быстрее молнии ухватил его и не выпускал, хотя парнишка отчаянно сопротивлялся и норовил пнуть обидчика босой ногой. Бартоломью дождался, когда он угомонится, и мягко заговорил:

– Я не расслышал, что ты сказал. Повтори еще раз.

– Один доброжелатель хочет кой-чего вам рассказать, ежели вы придете сюда в десять вечера, – запинаясь проговорил мальчуган, глядя на Бартоломью огромными перепуганными глазами. – Только приходите в одиночку.

Бартоломью впился в него взглядом. Неужели это еще одна уловка, чтобы заманить его туда, где от него можно будет избавиться – что почти удалось его врагам прошлой ночью?

– Кто велел тебе передать это мне?

Мальчуган снова начал брыкаться.

– Не знаю я. Он был весь закутанный. Спросил, знаю ли я вас, – вы к мамке моей ходили, когда она хворала, – ну, я и сказал, что да, тогда он велел мне передать вам эти слова, а потом давать деру. Он мне пенни дал.

Он протянул руку и показал монетку. Бартоломью отпустил мальчишку, и тот понесся по уличной грязи.

«И что теперь?» – подумал врач. Словно чумы, колледжа и Филиппы ему недостаточно!

За день дождь немного поутих, а с наступлением сумерек на небе появились голубые просветы. Но к тому времени, когда Бартоломью вернулся в Майкл-хауз после обхода больных, было так поздно, что большинство коллег уже улеглись спать.

Он прошел в кухню, где Кинрик клевал носом у догорающего очага, пошарил в кладовке, нашел остатки каравая и черствый сыр. Пока он ел, Кинрик раздул огонь и поставил подогреваться вино для них обоих. Бартоломью раздумывал, стоит ли идти на встречу с «доброжелателем» к чумной яме. Выбор места свидания казался странным, зато разговор точно будет с глазу на глаз: ни один человек в здравом уме не сунется в эту обитель скорби и отчаяния в глухую полночь. Он бросил взгляд на часовую свечу, по которой определяли время. Решать необходимо было быстро – до назначенной встречи оставалось меньше часа.

Возможно, загадочный незнакомец и впрямь желает ему добра и располагает сведениями о Филиппе. Бартоломью попытался мыслить логически. Люди, которые напали на него, едва ли могут рассчитывать, что он дважды попадется на один и тот же крючок и согласится встретиться неизвестно с кем в темноте, в глухом месте да еще и после того, что случилось накануне. Следовательно, «доброжелателем» должен быть человек, которому ничего не известно о нападении. Конечно, недруги Бартоломью могли использовать ту же самую цепочку рассуждений. Он смотрел на огонь и барабанил пальцами по столу, а в голове у него происходила борьба.

Бартоломью резко поднялся. Он пойдет. Только на этот раз, в отличие от прошлого, вооружится и будет начеку, помня о возможной опасности. Он часами просиживал в тавернах и пансионах, пытаясь узнать хоть что-нибудь об исчезновении Жиля и Филиппы; быть может, этот «доброжелатель» располагает нужными сведениями, и Мэттью не желает упустить эту возможность из-за излишней осторожности.

Кинрик сонно взглянул на него.

– Опять уходите? – спросил он.

Глаза его резко распахнулись при виде того, как Бартоломью снял с крюка на стене и сунул под плащ большой обоюдоострый мясницкий нож.

– Эй, а это зачем? – спросил Кинрик. Он выпрямился в кресле Агаты, оживляясь. – Никак, собрались всласть погулять в городе?

– У меня встреча, – сказал Бартоломью.

Он не видел никаких причин не говорить Кинрику, куда собирается. По крайней мере, если на него нападут, Кинрик сможет рассказать шерифу, что все было подстроено, а не стало результатом случайного столкновения с грабителями – как явно решил вчера Стэнмор.

Валлиец подхватил с пола небрежно брошенный плащ.

– В такую-то пору? После всего, что случилось вчера? Пожалуй, пойду-ка я с вами, от греха.

– Нет, – сказал Бартоломью, вспомнив слова мальчишки. Ему велели приходить одному, и он не хотел спугнуть возможного обладателя сведений.

Кинрик накинул плащ на плечи и встал рядом с Бартоломью.

– Мы с вами давно знакомы, – сказал он спокойно, – и я вижу: с тех пор как умер сэр Джон, с вами творится что-то неладное. Может быть, я смогу помочь. Я знаю, что вы тревожитесь о леди Филиппе. Эта встреча связана с ней?

Бартоломью невольно улыбнулся. Он и забыл, каким проницательным может быть маленький валлиец. Кивнув, он сказал:

– Но мне велели прийти в одиночку.

Кинрик пренебрежительно отмахнулся.

– День, когда кто-то увидит Кинрика ап Хьювида против его воли, станет его последним днем. Не тревожьтесь, хозяин, я буду там, но об этом не узнает никто, кроме вас. И куда же мы идем?

Бартоломью сдался. Его не покидали опасения относительно предстоящей встречи, и присутствие Кинрика было бы успокоительно. По крайней мере, будет кому сбегать за подмогой, если дело примет дурной оборот.

– Только осторожно, – сказал он вслух. – Я представления не имею ни с кем мы встречаемся, ни что им нужно. Если начнется заваруха, беги за помощью. Не встревай сам, а то можешь пострадать.

Кинрик бросил на него полный недоверия взгляд.

– Да за кого вы меня принимаете? Плохо же вы знаете Кинрика. Меня кое-чему научили в горах Уэльса.

– Извини. Просто в колледже и так уже столько народу погибло до срока, что я не хочу потерять кого-то еще.

– То есть Август, Пол и Монфише, вы хотите сказать? – переспросил Кинрик.

Бартоломью искоса взглянул на него.

– Если у меня нет ученой степени, как у ваших коллег, это не значит, что я совсем бестолковый, – заметил Кинрик. – Я знаю, что их убили, несмотря на все те россказни, которые распространил Уилсон. Но я буду держать рот на замке, – добавил он поспешно, видя тревогу на лице Бартоломью. – Ведь молчал же я до сих пор. Но вам нужно знать, что вы не один.