Читать книгу - "Ярмарка коррупции - Дэвид Лисс"

Развеять мои сомнения мог только один человек. Поэтому я дождался темноты и, одевшись в свой обычный костюм, а не в костюм мистера Эванса, покинул дом миссис Сирс через окно и отправился к мистеру Аффорду.

На этот раз слуга по имени Барбер впустил меня сразу. Он окинул меня таким ледяным взглядом, что я сразу понял – визит затягивать не стоит, ибо было очевидно: если бы он знал, кто я, не преминул бы сообщить в ближайший мировой суд. То ли в соответствии с желанием своего хозяина, то ли против него, этого я не знал.

Аффорд сидел в гостиной с бокалом портвейна и книгой на коленях. Я был почти уверен: его только что разбудили, сообщив о моем визите.

– Бенджамин, – сказал он, кладя в сторону тоненькую книжицу, – вы узнали, кто автор писем? Поэтому вы и пришли?

– Боюсь, у меня нет новостей по этому делу.

– Чем вы занимаетесь? Я старался быть с вами терпеливым, но вы ведете себя непростительно легкомысленно.

Я протянул ему статью из газеты, сообщавшей об убийстве Гростона.

– Что вам об этом известно? – спросил я.

– Меньше, чем вам, я полагаю. Я не интересуюсь подобными отвратительными преступлениями. Возможно, если бы вы больше интересовались поисками автора писем, а не расхаживали по городу, убивая всех этих низких людишек, мы оба от этого только выиграли бы.

Я сделал несколько шагов по комнате и снова обратился к нему:

– Давайте будем откровенны друг с другом, мистер Аффорд. Гростона убили в рамках якобитского заговора?

Он покраснел и отвернулся.

– Откуда я могу это знать?

– Полно, сударь. Всем известно, что вы симпатизируете якобитам. Я слышал, что люди, которые пользуются настоящим влиянием в этом движении, сторонятся вас, но я в это не верю. Было бы неплохо, если бы вы просветили меня на этот счет.

– Сторонятся меня, правда? С чего вы взяли, что я как-то связан с этим благородным и справедливым движением?

– Меня не интересуют игры, будьте уверены. Если вам что-то известно, прошу вас, расскажите мне.

– Я ничего не могу вам рассказать, – сказал он с притворной улыбкой, показывающей: он знает больше, чем говорит.

Что же делать? Он не сомневался, что был участником большой игры, но правил, по которым в нее играют, не знал. Мне приходилось иметь дело с ворами и убийцами, с богатыми землевладельцами и влиятельными людьми. Однако якобиты казались мне особенными. Они не были людьми, способными на обман, лишь когда это было необходимо, они жили в паутине обмана, прятались по темным углам, скрывались под маской, появлялись и исчезали незаметно. Я не мог тягаться с ними в мастерстве. Однако я мог тягаться с Аффордом, а мое терпение было на исходе. Поэтому я решил проучить его, показать ему, что случается, когда я теряю терпение. Одним словом, я отвесил ему оплеуху.

Совсем несильную. Но по выражению его глаз можно было подумать, что его ударили топором. Его лицо покраснело, а глаза увлажнились. Я подумал, что он заплачет.

– Что вы делаете? – спросил он, закрывая лицо руками, словно это могло защитить его от следующего удара.

– Я бью вас по лицу, мистер Аффорд, и ударю вас снова, и с большей силой, если вы не прекратите увиливать. Вы должны понять: весь мир желает моей смерти, и это произошло из-за дела, в которое вы меня втянули. Если вам что-то известно, лучше расскажите, не испытывайте мое терпение.

– Не бейте меня, – сказал он, съежившись, как побитая собака. – Я расскажу все, что хотите. Господи помоги! Мне почти ничего не известно. Посмотрите на меня, Бенджамин. Я похож на мастера шпионажа? Я похож на человека, который пользуется авторитетом влиятельных заговорщиков?

Сказать по правде, он не был похож на такого человека.

Должно быть, он почувствовал мое сомнение в его способностях, ибо тяжело вздохнул и опустил руки.

– Мне кое-что известно, – сказал он и закивал, словно вынуждая себя продолжить. Одной рукой он осторожно потрогал свое лицо там, где кожа покраснела. – Действительно, мне кое-что известно, поскольку, возможно, я имею симпатии, о которых лучше не говорить вслух. Даже здесь. Но на Флит-стрит есть одна кофейня, где собираются люди, разделяющие подобные взгляды.

– Мистер Аффорд, насколько мне известно, в этом городе чуть ли ни на каждом углу есть кофейни, где собираются люди, разделяющие подобные взгляды. Не могли бы вы быть немного конкретнее?

– Вы меня не поняли, – сказал он. – Это не какое-то там питейное заведение, где каменщики накачиваются джином и думают, что понимают что-то в политике. В этом месте, которое называется «Спящий медведь», собираются важные люди. Кто-нибудь из них наверняка скажет вам то, что вы хотите знать.

– Вы можете дать мне имя человека, к которому я могу обратиться?

Он покачал головой:

– Сам я там никогда не был. Такие, как я, туда не ходят. Но я слышал, что там принимаются все важные решения. Придется вам, Бенджамин, действовать самостоятельно. И теперь, прошу вас, ради бога, оставьте меня. Я сделал для вас все, что мог. Больше не просите у меня ничего и не беспокойте меня.

– Сделали для меня все, что могли? – сердито повторил я. – Единственное, что вы для меня сделали, – это просунули мою голову в петлю, втянув меня в свои якобитские интриги.

– Я и представления не имел, что вы можете попасть в такую беду! – вскричал он. – Мне и в голову не приходило, что эти люди запугивали меня из-за моих политических пристрастий.

– Может быть, и так, – сказал я, – но вы не предложили мне помощи. Вы просто глупец. Вы ввязались в дела, в которых ничего не смыслите. Таких людей всегда выводят на чистую воду.

– Конечно, конечно, – пробормотал он.

Я подумал, что его слуга Барбер наверняка отправился за подмогой, поэтому предпочел покинуть дом как можно быстрее.

Уже спустились сумерки, когда я отыскал кофейню «Спящий медведь», помещавшуюся на первом этаже симпатичного домика в тени собора Святого Павла. Внутри было светло и оживленно. Почти все столики были заняты, за некоторыми сидели большие компании. В основном посетители были среднего достатка, некоторые побогаче. Все ели, пили и оживленно беседовали. Я не заметил иных представительниц слабого пола, кроме костлявой старухи, которая прислуживала посетителям.

Хотя мое простое платье как нельзя лучше подходило к обстановке, тем не менее все глаза тотчас устремились на меня, и выражение их было совсем не дружелюбным. Но меня трудно смутить холодным приемом, и я направился к стойке, где стоял необыкновенно рослый пожилой мужчина, и попросил чего-нибудь освежающего.

Он сверкнул глазами и подал напиток. С уверенностью могу сказать, ему послышалось, будто я попросил чего-нибудь «гадкого», ибо предложенный напиток был прогорклым, теплым и на вкус напоминал помои. Невзирая на качество напитка, я повернулся к бармену, рассчитывая завязать с ним разговор, но по выражению его глаз понял, что он не любитель поболтать, поэтому взял свою пинту и сел за свободный столик.