Читать книгу - "Логово змея - Борис Руденко"

– Куда это мы попали? – удивился Глеб.

– Место надежное, – заверил Драч, – никто о нем не знает. Тетка моя тут живет. Между прочим, на правах личной собственности. В Москве таких домов штук пять осталось.

– А где тетка?

– В деревне, наверное, – пожал плечами Драч. – В последнее время у нее со здоровьем не очень, так она сюда почти не приезжает.

Анна шагнула в комнату, осторожно положила свой мешок на краешек продавленного дивана, провела пальцем по столешнице, стирая тонкий слой пыли.

– Как же эту хибару еще не снесли? – спрашивал Глеб.

– Лет десять собираются или больше, да все забывают. Наверное, просто пока никому эта земля не нужна. Ничего, желающие найдутся.

– А где те люди, которые за нами следили? – спросила Анна.

– Кто следил? – удивился Глеб.

А Драч с уважением оценил:

– Заметила все-таки… Ничего особенного. Полежат полчаса и очухаются. – Он достал пистолет и положил на стол. – Вот с такими игрушками за вами по городу бегают.

Потом вытряхнул содержимое бумажника. Деньги, клочки бумаги с номерами телефонов, пластиковая карточка.

– Ну, конечно! – сказал Драч, изучив карточку. – Они, оказывается, в охранном агентстве работают. «Пермишин Юрий Анатольевич». А я-то думаю, почему у крутого – и штатный «макаров». Ясно одно: мочить тебя немедленно у них инструкций не было. Из зарегистрированного ствола они бы стрелять не стали. Жалко, я второго не успел обшмонать…

– Мне нужно в институт! – объявил Глеб.

– Там они тебя и хлопнут, – ухмыльнулся Драч. – Если на вокзале стерегли, думаешь в институте не станут? Нет, брат, тебе ни в твой институт, ни на квартиру казаться нельзя.

– Тогда – в милицию!

– И что ты там скажешь? – Драч иронически поднял брови. – Что тебя собирается пришить братва из «Восток-холдинга»? За то, что ты в тайге золотишко нашел?

– Ничего я не нашел, – с досадой сказал Глеб.

– Вот и я о том же, – кивнул Драч. – Максимум на что ты можешь рассчитывать – это психушка. Только они тебя и в психушке достанут. Даже скорее.

– Что же тогда делать?

– Я бы тебе посоветовал уехать из Москвы. Свалить куда-нибудь в глубинку, к дальним родственникам. На год-два. Может, за это время они про тебя забудут.

– А может – и не забудут.

– Может, – согласился Драч. – Тогда тем более уезжать надо.

– Что же мне всю жизнь от них прятаться?

– Если хочешь жить, надо прятаться. Тебе с ними не тягаться. Они для тебя и киллера нанимать не будут. Заплатят ящик водки какому-нибудь алкашу, чтобы башку в подъезде проломил, – и все дела. А менты труп спишут на бытовуху.

– Чей труп? – растерянно спросил Глеб.

– Да твой!

– Он прав, Глеб, – сказала Анна. – Я чувствовала, что сюда ехать не нужно. Давай уедем.

– Куда же мы уедем?

– Обратно, в Тангуш. Тебя никто не будет там искать.

Глеб подозревал, что Анна и Драч, скорее всего, правы, но бегство казалось настолько унизительным, что все его существо противилось такому решению.

– В Тангуше они меня и нашли, – пробормотал он.

– Это я тебя нашел, – поправил Драч. – Но об этом никто не знает, так что можешь не волноваться.

– Ну… может быть, – сказал Глеб. – Но сначала я должен передать отчет в институт. Иначе все вообще не имело никакого смысла.

– Больно нужен кому твой отчет, – хмыкнул Драч. – Пошли его по почте.

– Я передам его через товарища. Да! – Глеб принял окончательное решение. – Я позвоню ему и встречусь… Потом мы посмотрим, как поступить дальше. У тебя тут можно несколько дней пожить?

– Да живи хоть год, мне-то что, – махнул рукой Драч. – Только зря все это.

– Там посмотрим… – повторил Глеб.

* * *

Звонок Карзанова напугал Костю Равиковича ничуть не меньше, чем недавний наезд бандитов и последующее появление милиции. Все это время Равикович ждал этого звонка, поэтому узнал Глеба немедленно и испугался.

– Костя! Привет, это я! – возбужденно закричал Глеб.

– Кто? Кто это? – пробормотал в ответ Равикович, охваченный тоскливым ощущением, что вновь в его жизни начинаются большие неприятности.

– Глеб Карзанов. Здорово, Костя!

– Глеб? – Равикович попытался сымитировать удивление и радость. – Ты откуда, Глеб? Куда ты пропал?

– Я уже здесь, в Москве. Как дела? Что в институте?

– Нормально… Мы уже и не знали, что думать. А где ребята? Где Евтухов, Лагошкин?

– Они… в общем, история долгая… Костя, мне нужна твоя помощь.

Отчаяние Равиковича усилилось. Предположение превратилось в уверенность.

– Конечно, о чем разговор… – промямлил он.

– Нам нужно встретиться, Костя! Ты не возражаешь, если я к тебе заеду?

– Разумеется, нет… То есть… У меня не очень удобно… Тут ко мне родственники приехали. Лучше давай где-нибудь в другом месте… Слушай, Глеб! А почему не в институте? Ты разве в институт не придешь?

– В институте нельзя. Я тебе потом объясню. Ладно, давай на Покровском бульваре возле пруда.

– Только не сегодня, – поспешно сказал Равикович.

– Почему?

– Я же объяснил… Родственники у меня.

– Хорошо. Завтра в двенадцать. Устроит?

– В двенадцать, – повторил Костя и первым повесил трубку.

«Откуда он взялся? – с тоской думал Костя. – Что мне, своих проблем не хватает?!»

Нужно было срочно придумать, как быть. С Карзановым соседствовала опасность, избежать ее Костя должен был любой ценой. Конечно, можно вообще не ходить на встречу, сказавшись больным, взять отгул, наконец, уехать в отпуск.

«В чем дело! – возмутился Костя. – С чего это он взял, что я должен заниматься его делами?!»

Он вдруг сообразил: нужно было сразу категорически заявить Карзанову, чтобы не ждал от него никакой помощи. Не может он ему помочь, не в состоянии! И неважно, по каким причинам. Своих дел хватает! Да! Именно так он и поступит!

Костя схватил телефонную трубку, отыскал в записной книжке домашний номер Карзанова и набрал. Слушал с минуту длинные гудки. Карзанова дома не было.

– Какая же скотина! – сказал вслух Костя. Такое поведение Карзанова показалось ему просто подлым. Ну что ж, Карзанов сам виноват. Костя просто не пойдет на встречу. Он не позволит втягивать себя в темные делишки.

Костя без всякого труда убедил себя, что именно Карзанов является главным источников его страхов и неприятностей. Это успокаивало совесть и вообще снимало с Кости всякую ответственность. Волнение его совсем бы улеглось, не существуй на свете бандитов.