Читать книгу - "Мое чужое имя - Ирина Уланова"

Москва

Телефонный звонок прозвучал в ночной тишине как взрыв. Дима с отчаянно бьющимся сердцем подскочил и схватил трубку, чтобы не беспокоить Леночку, завозившуюся рядом. Он спустил ноги на пушистый ковер и прошлепал в ванную, спросонья пытаясь понять, кто это звонит, и что от него хотят. А когда сообразил, его бросило в холодный пот:

— Дима! Забери меня отсюда! — плакала трубка голосом Кати Астафьевой. — Я здесь больше не могу, Дима!

— Катя… это ты?

— Я. Димочка, забери меня отсюда… — все тише всхлипывала Катя.

Дядя все время твердил, что с Катькиной смертью не все так просто — а Димка не верил. Думал, что у старика потихоньку развивается мания. Усомнился он в этом только сегодня днем, когда узнал, что в офис «Оникса» приезжала полиция — его секретарша Шорохова, оказывается, мертва. И погибла в день смерти Катьки, и, по слухам, в тот самый день она собиралась с Астафьевой встретиться.

Слухи, догадки, предчувствия — Дима так и не разобрался, что к чему. Зато теперь, во время сбивчивого рассказа Кати до него стало доходить: вместо Астафьевой при взрыве погибла Таня Шорохова, которая случайно оказалась в ее квартире.

«Случайно ли?» — не мог не задать себе вопрос Дима.

Дело в том, что вляпался он хуже некуда — именно Дима дал Перегудову ключи от Катькиной квартиры. Перегудов работает на дядю, и откуда Диме было знать, что в этот раз тот действовал без указания дяди? К тому же голова у него в то утро болела, просто раскалывалась и ничего не соображала. Только потом уже Дима узнал из уст самого дяди, что никакие Катькины документы ему не нужны, что ему она попросту не страшна. Документы нужны были лично Перегудову, но понял это Дима поздно, а когда понял, Перегудов все равно требовал своего и шантажировал Диму тем, что расскажет о том первом случае… а теперь Катька звонит собственной персоной…

— Катя, родная, успокойся, где ты? Я приеду и заберу тебя, — Дима сумел все-таки

собраться.

Голос в трубке умолк и только тихо всхлипывал:

— Я недалеко от Москвы…Господи, неужели ты, правда, мне поможешь?

— Ну конечно, солнышко. Ты же знаешь, как я тебя люблю.

— Дима, я тоже очень, очень тебя люблю…Господи, какая же я дура…мне наплели

чёрт знает что, а я поверила.

— Кто наплел, Катенька?

— Ну, Салтыков! Кто же еще…

Дима записал продиктованный Катькой адрес и порадовался, как удачно все складывается. И от Перегудова он теперь независим! Практически не раздумывая, Дима набрал номер дяди — сообщить новость.

Справедливости ради стоит отметить, что последствий этого звонка Дима предугадать не мог: он теперь был искренне уверен, что дядя его ничего плохого Катьке Астафьевой делать не собирается. Ему это не нужно.

Сообщив адрес дяде, Дима даже услышал в ответ что-то вроде благодарности — вернулся в нагретую постель и счастливо прижал к себе спящую Лену.

Лена о существовании Кати Астафьевой вообще не знала… впрочем, иногда у Димы возникали подозрения, что прекрасно знала, но Ленка умница, все понимает правильно.

Первую их с Катей встречу срежиссеровал, конечно, дядя: вытащил его в ресторан на какой-то совершенно дурацкий и нудный деловой обед, где дядюшка в неформальной обстановке договаривался с какими-то влиятельными людьми, а Дима сходил с ума от скуки. За соседним столиком тоже собралась компания — четверо солидных мужчин разных возрастов и рыжеволосая женщина в коктейльном платье. Случайно ли, но женщина как раз сидела напротив Димы, и они не раз встречались взглядами. От скуки Дима раздумывал, если эта рыжеволосая — жена одного из мужчин, то почему ей позволяют столько болтать? Встреча-то явно деловая. Женщина действительно была в центре внимания и много говорила — увлеченно, часто слишком громко и сильно жестикулируя.

«Выскочка», — охарактеризовал ее Дима про себя.

Уже позже выяснилось, что это была Астафьева, и она — адвокат, а в этом ресторане, что называется «окучивала денежного клиента» — описывала ему перспективы дела. Вдруг к ней подошел официант и, что — то шепнув, поставил на столик бутылку шампанского, как Диме показалось, не дешевого — Астафьева живо обернулась в сторону Димы и обворожительно улыбнулась, решив, видно, что шампанское послал он. Но, как оказалось минутой позже, сделал это дядюшка.

— Пригласи ее танцевать! Живо! — наклонившись к нему, приказал дядя. — И постарайся ей понравиться, это дочь моего партнера.

Деваться было некуда — он пригласил. Ей, по — видимому, тоже деваться было некуда — наверное, посчитала, что неприлично отказывать дарителю в такой малости как танец.

— Право, не стоило присылать шампанское — это слишком дорого, — первой заговорила Астафьева. Она смотрела ему в глаза смело и изучающе.

— Для меня это недорого, — небрежно ответил Дима и добавил веско: — Моя фамилия Левченко.

Она отреагировала не сразу, а потом вскинула на него удивленный взгляд:

— Левченко?! Вы сын самого Левченко? Депутата Госдумы?

Вот после этой фразы Дима уже ничего, кроме раздражения к этой выскочке не чувствовал:

— Я не сын Левченко. Мое имя Дмитрий Николаевич Левченко, я — генеральный директор компании «Оникс»… Депутат Левченко мой дядя.

В ее глазах — сначала непонимание, потом усмешка. Она даже лицо наклонила, чтобы Дима не разглядел ее улыбку — но он все равно разглядел. Больше они не разговаривали.

Каково же было удивление Димы, когда на следующий день она позвонила ему сама:

— Дмитрий Николаевич, спасибо за цветы — очаровательный букет… Могу я узнать, откуда вы узнали мой адрес?

Немудрено было догадаться, что цветы ей прислал дядя. Приправив их запиской и телефоном Димы. Две недели подряд это продолжалось. С каждым разом Астафьева благодарила все более вяло, а Дима реагировал все более раздраженно.

— Дмитрий Николаевич… — сказала она однажды по телефону: после памятного танца в ресторане она называла его только так, но умудрялась говорить пренебрежительно, даже называя его по имени — отчеству. — Вы что за мной следите? Или у вас доверительные отношения с моим руководством?

— С чего вы взяли?

— Ну… зачитываю вам вашу же записку… так-так-так… это неинтересно…вот: «…Надеюсь, вы положительно относитесь к Жене Миронову, потому что у меня появилось два билета на его спектакль в субботу вечером. Отказ не принимается, тем более что я точно знаю, что в субботу вечером вы не заняты».