Читать книгу - "Сказки для взрослых - Марина Серова"

Сладкая парочка резвилась за стеной, к слову сказать, очень тонкой, так что до меня многое доходило. Примерно через час все стихло. Я услышала легкий стук в дверь: три раза, условный сигнал. Я открыла дверь. Ира стояла на пороге.

– Уснул?

– Да, спит, как убитый, – прошептала она.

– Пошли!

Мы вошли в номер восьмой. Почечуйкин лежал на кровати, абсолютно голый. Мы собрали в сумку, которую я прихватила из дома, все, что можно было взять: его одежду, сотовый, кошелек, все документы. Не забыли и про его обувь вместе с носками. Потом мы потихоньку выбрались из номера и закрыли его. Ира побежала домой, пообещав мне никогда больше не заниматься подобными вещами и крепко держать язык за зубами. «Это в твоих же интересах», – подчеркнула я. Я осталась в своем номере одна. Мне пришлось еще некоторое время переключать каналы телевизора, ища что-нибудь путное.

Но вот под окнами моего номера трижды просигналили. Это была Алина. Она приехала на своей машине. Я высунулась в окно и бросила сумку с вещами Почечуйкина на улицу. Алина подобрала ее, уложила в свою машину и уехала. А я вернулась к телевизору.

Через несколько часов за стеной послышалась возня, потом – бормотание и, наконец, отборный мат. Проснулся, бедолага! Дверь соседнего номера с треском распахнулась, и Почечуйкин зашлепал по коридору босыми ногами. Кажется, он двинулся к рецепшену. Я тихонько выглянула из своего номера.

Григорий Германович стоял у стойки администратора замотанный в белую гостиничную простыню, совсем как кришнаит. Ему бы мрдангу сейчас – и вперед, мантры распевать! Он что-то кричал, чего-то требовал, а женщина пыталась его урезонить. Мне было плохо слышно, но, похоже, господин Почечуйкин уверял ее, что его ограбили. Администратор же доказывала, что мимо нее никто с вещами не проходил. Та девочка, с которой господин изволил отдыхать в номере, ушла с маленькой дамской сумочкой, так что… Пострадавший потихоньку разошелся. Он уже шумел на весь отель, требуя вернуть ему его одежду. Их диалог был теперь слышен очень хорошо.

– Я говорю, что меня ограбили, мать вашу!.. Дай мне какую-нибудь одежду!..

– В наши обязанности не входит снабжать наших гостей одеждой. Где я вам ее возьму? Свою вам отдам?

Гость распалялся все сильнее, его, очевидно, бесила тупость женщины:

– Принеси, тебе говорят, мне брюки! Не пойду же я домой в таком виде! Я же не идиот – ходить по улицам в простыне!

– А мы и не разрешим вам унести нашу простыню!

Я думаю, напрасно Григорий Германович волновался. Многие у нас ходят по улице как раз в простынях и при этом прекрасно себя чувствуют!

– Ты, коза драная, что тут расселась?! Неси брюки, тебе говорят, или я тебя посажу за воровство! Вас здесь всех надо проучить!.. Вы тут все у меня…

Ошибка следователя была в том, что он начал буянить. Если бы он вежливо объяснил администратору свое положение, она, возможно, и прониклась бы, посочувствовала бы ограбленному клиенту.

Наверное, женщина вызвала охранников, потому что вдруг, откуда ни возьмись, прибежали два парня солидного телосложения, скрутили буяна и вывели его прочь из гостиницы, на улицу. Он упирался, да и как ему было не упираться! Он был замотан в гостиничную простыню, которую охранники пытались отобрать – как собственность их заведения. Почечуйкин активно возражал, это ведь был единственный элемент его «гардероба». Его беда была еще и в том, что он окончательно пока что не протрезвел. Если действие снотворного уже прошло, то алкоголь еще вовсю плескался в его организме. Видя, что человек ведет себя неадекватно, охранники решили, очевидно, избавиться от такого неудобного клиента, который страшно шумел и не давал спать другим гостям отеля. Содрав с него простыню, они поволокли «господина» к лестнице. Почечуйкин, крепко оскорбившись, врезал одному охраннику в нос. Тот, естественно, дал обидчику сдачи. Второй охранник поддержал товарища и из солидарности принялся охаживать неудобного посетителя дубинкой по бокам.

Я наблюдала за этим представлением с площадки верхнего этажа, перегнувшись через перила.

Драка продолжилась на улице, куда охранники выволокли-таки буяна. Я взяла свою сумочку, сдала ключи администратору и вышла из гостиницы. Так что сцену избиения следователя на улице я тоже увидела, встав недалеко от входа.

Утихомирив Почечуйкина, охранники ушли. Господин майор лежал на асфальте – голый, избитый, да к тому же не совсем еще протрезвевший. В это время к нему подошли двое моих давних знакомых – бомжи Люся и Вася. Мне уже приходилось иметь с ними дело. За вполне умеренную плату эти ребята готовы были взяться за самую грязную (в прямом смысле слова) работу. Они «пожалели» бедолагу и пообещали дать ему кое-что из одежды. Радуясь, что ему хоть кто-то посочувствовал, Григорий Германович поплелся за ними к ближайшему подвалу, стыдливо прикрываясь руками. А я села в машину, надела черный парик и «нарисовала» себе губы черной помадой. Пусть лицо мое выглядит зловещим, чем страшнее, тем лучше! И я тоже спустилась в подвал.

Господин следователь лежал на земляном полу, оглушенный ударом дубинки по голове, связанный.

Люся с Васей стояли рядом с ним.