Читать книгу - "Прощённые долги - Инна Тронина"

Через несколько секунд прибежала девчонка в свитере и джинсах, с толстой косой за спиной. Сначала она в ужасе шарахнулась назад, увидев двух подозрительных мужиков, а потом почему-то прониклась к ним доверием.

– Дяденьки, там человек лежит! Томми его нашёл на дорожке. Он не пьяный, не думайте. Мы понюхали, и Томми тоже… Он пьяных просто ненавидит, всё сразу чувствует. Серёжка, скажи, правда, что он не пьяный? Мы другим людям говорили, а они не хотят смотреть…

– Кто не пьяный? – наконец вклинился Всеволод.

– Я же говорю – мужчина лежит на дорожке, ближе к «Весте», к магазину. – Девочка схватила за рукав мальчишку примерно одного с собой возраста. – Серёжка, ведь правда, что он давно не шевелится? Мы сами трогать его боялись, только понюхали. Ничем таким не пахнет, как от пьяниц. Он два раза тихонечко простонал, а потом опять затих.

Собака тем временем наскакивала то ли Готтхильфа, то на Грачёва, не делая между ними никакого различия. Она очень волновалась, то и дело вставала на задние лапы, а потом тащила всех туда, на дорожку.

– Тебя как звать? – спросил Готтхильф у девочки.

– Аня Кириллова. А это Серёжка, мой брат. Мы близнецы.

– По гороскопу? – усмехнулся Всеволод.

– И по гороскопу, и вообще, – несмотря на испуг, взахлёб тараторила Аня. – Мы с Томми погулять вышли, а он вдруг поводок вырвал – и сюда. Забрался в кусты, один хвост торчит. Потом выбежал и нас тянет за собой…

– Пойдёмте скорее, – поторопил Готтхильф. – Где он у вас?

– Вон там, уже близко, – пояснил Серёжка. – Мы сперва испугались, думали, что Томми сейчас на прохожего кинется. Тут алкашей много шляется по вечерам. А мы намордник не захватили, торопились очень. Потом увидели, что дядька лежит. Томми не рычит на него, а руку ему лижет. Он в чёрной куртке, тыщ на восемь, – определил хозяйственный мальчик. – И в джинсах «Мальвина», в «варёнках» таиландских. Вон, глядите, так вниз лицом и лежит до сих пор…

Всеволод первым подошёл к мужчине, наклонился над ним и повернул на спину. Голова мотнулась, и, всмотревшись в запрокинутое лицо, Грачёв узнал Аркадия Калинина.

Готтхильф нагнулся тоже и протяжно присвистнул:

– Похоже, мы с тобой опоздали! Давай-ка глянем, можно ли ещё помочь. Подтащи-ка его к свету!

Он будто бы позабыл о детях и собаке. Потрогал пальцами сонные артерии Калинина, пощупал пульс, посмотрел зрачки и заключил:

– Жив, но очень плох. Пулевое ранение, похоже, навылет. – Расстегнув на Аркадии кожанку, Готтхильф ощупал рану. – Целились в сердце, но нахалтурили. Левее пуля прошла. Жаль, что ранение проникающее, судя по всему. Всеволод, держи ключи. Возьми в машине мой баул с заднего сидения. Надо срочно принимать меры, иначе дело может плохо кончиться. Ребята, давно вы его нашли?

– Минут пятнадцать назад, – отрапортовал Серёжка. – Пока боялись подойти, пока нюхали, не пьяный ли… Тут у нас рядом бутылки сдают, так всякие ходят синюхи. Вы говорите, в него пуля попала? – Серёжка, присев на корточки, с интересом рассматривал Аркадия. – А мы ничего и не слышали, хотя окна сюда выходят.

– Крови много? – участливо спросила Анечка.

– Много, много! Вы бегите сейчас домой, скажите родителям, чтобы вызвали «скорую». Обязательно реанимобиль. Запомнили?

– Жёлтого цвета? – догадался серёжка. – У нас станция на Новосибирской. Там я такие видел.

– Вот-вот! – обрадовался Филипп. – Пусть срочно забирают его – и на операционный стол. Кроме того, взрослые милицию должны вызвать. Здесь нужно поработать. Жаль, что темно, но всё-таки сухо. Экспертам, считайте, повезло.

Когда дети вместе с собакой убежали, вернулся Грачёв с баулом. Готтхильф, чертыхаясь, стал искать там ампулы и шприцы, а Всеволод светил ему карманным фонариком.

– Живой? – Грачёв взял голову Калинина в свои ладони, носовым платком вытер кровь с его лба и щёк. – Аркашка! Ты меня слышишь? Что здесь произошло? Ведь только в одиннадцать они должны были встретиться!..

– Значит, встретились раньше. – Готтхильф закатал Аркадию рукав. – Только бы скорее приехали и взяли его, нам же надо… Андрей уже точно у них! – Филипп плавно двигал поршень шприца вниз. – Вот, сейчас ещё один укол, а дальше должна приехать «скорая». Сердце ровнее забилось. Бог даст, выживет.

Калинин открыл глаза и стал напряжённо рассматривать лица склонившихся над ним людей. Всеволод, заметив это, радостно улыбнулся, сжал вялую руку раненого.

– Аркаша, это же я. Грачёв! Неужели не признал? Что случилось-то здесь у вас? Где Андрей?

Филипп тем временем пережил Аркадия на руки Грачёва.

– Мы ведь с ним тоже лично знакомы. В прошлом году, у телецентра, заложников освобождали вместе.

– Севка? – Аркадий не верил своим глазам. – Ты откуда здесь?

– Да какая разница! Скажи лучше, где Андрея потерял. И как тебя самого угораздило пулю словить? Почему так рано вы сюда приехали? Постарайся вспомнить, прошу тебя. Это очень важно для нас, понимаешь?

В блочном доме, стоящем торцом к строительному магазину «Веста», постепенно зажглись почти все окна. Похоже, ребятишки наделали там шороху. За шторами шевелились тени поспешно одевающихся жильцов. Всеволод увидел на той стороне проспекте берёзы, смутно белеющие в чернильной темноте. Шесть симметрично расположенных девятиэтажек так и были погружены в сон, словно рядом ничего не произошло.

– Думаю, что он всё вспомнит. – Готтхильф поднялся и отряхнул брюки. – У меня в машине термос, я сейчас принесу горячего чаю и бренди. А ты пока узнай, в чём дело. – И Обер нырнул в темноту.

– Пить хочешь, Аркаша? – Всеволод ладонью пригладил короткие волосы Калинина, в которые набилась сухая земля. – Сейчас тебе чайку принесут. Ты можешь говорить или нет? Где Андрей, ты знаешь? С тобой всё будет в порядке, не беспокойся. Филипп – медик знающий.

– Севка, они его убьют… Раз свидетелей убрали… В десять вечера…

Калинин попытался сесть, но Грачёв уложил его обратно. Из-за угла «хрущёвки» показались первые её обитатели – две толстые бабки в драповых пальто, поверх халатов и ночных рубашек. Одна из них обулась в клетчатые матерчатые шлёпанцы, вторая – в шерстяные носки и туфли-«мыльницы». Всеволод скривился, воображая, что сейчас здесь начнётся, и потому наклонился над Калининым ещё ниже.

– Ты помнишь, как всё было?

– Помню. Мы сюда приехали к десяти. Там, за углом… – Аркадий облизал сухие губы, – стоит «пятёрка» Андрея. У меня в кармане ключи от неё и от квартиры его, на брелоке. Погоди, я достану…

– Не шевелись, а то опять кровотечение откроется, – испугался Грачёв. – А почему к десяти? Вы же должны были к одиннадцати. Ага, вот и Филипп!

– Они уже вызвали «скорую»? – резко спросил Готтхильф, присаживаясь на корточки. – Почему ни один хрен не едет?

Из дома вышли ещё пятеро мужчин – все в тренировочных костюмах и кроссовках на босу ногу. Филипп, отворачиваясь от них, поднёс к губам Калинина крышку от термоса.